Впрочем, Оливье об этом даже не знает… Она думает о своем нервном срыве накануне вечером, во время ужина. Ей становится немного стыдно. Она так устала… Как было бы хорошо, если бы те два письма ей просто приснились… Но она знает, что это не так.
Оливье поднимается по лестнице со свертком в руках. Он целует ее в шею, и они вместе входят в квартиру.
– Я заставил вас ждать… – Он слегка запыхался. – Я подумал, что вы не захотите обедать на улице, и купил миндальных пирожных… Хотите чаю?
– Я люблю вас!
– Я тоже вас люблю!
– Вы обещаете любить меня вечно? Катрин в первый раз спрашивает его об этом.
Оливье приходит в замешательство.
– Вечно? Какой странный вопрос! Разве можно знать наперед такие вещи?
– Это не ответ! Если бы я была вашей ровесницей, вы бы пообещали!
– Ах, вот вы о чем! Перестаньте, наконец, говорить о своем возрасте! Я люблю вас. Вы красивая, нежная, ласковая. У вас тело богини; вы доставляете мне наслаждение, какого не доставляла до сих пор ни одна женщина… Чего еще можно желать? Живите сегодняшним днем!
– Вы правы, но это гораздо легче в тридцать лет, чем в сорок пять…
– Вы говорите так, потому что вас беспокоит эта история с письмами… Знаете, я много думал об этом… В конце концов, что он может вам сделать? Шантажировать? Но вы не обязаны идти у него на поводу! И даже если ваш муж обо всем узнает, это будет ему хорошим уроком. Это же невероятно: столько лет не замечать вас! Надо быть полным кретином! Он получил по заслугам! Если уж на то пошло, вам стоило завести любовника гораздо раньше!
– Вы говорите бог знает что… Вы очень импульсивный, что естественно для вашего возраста… Впрочем, именно это мне в вас и нравится. Но вы не можете себе представить, во что превратится моя жизнь, если Жан отвергнет меня…
– «Отвергнет»! Что за слово! Вы говорите, как в пьесах Расина. Мы в двадцатом веке, Катрин! У вас есть средства, есть работа, вы умны…
– Вы понятия не имеете о той среде, в которой я живу. Там не знают жалости. Для них нет никого презреннее женщины, изменившей своему мужу… И потом, у нас с вами нет будущего!
– Что вы об этом знаете? Мы еще, по крайней мере, лет десять можем быть счастливы друг с другом!
– Десять лет! И в кого я превращусь через десять лет? В старую потрепанную женщину… А вы по-прежнему будете молодым любовником… но уже не моим!
Когда в ту пятницу Катрин уходит, Оливье становится грустно. Он знает, что она взволнована и шокирована этими письмами. А что еще можно испытывать на ее месте, ведь это сравнимо лишь с изнасилованием, это просто чудовищно! При мысли о том, что какой-то незнакомец собирается разрушить их счастье, его охватывает ярость. И ради чего? Просто так! Из одной только злобы! Он с силой пинает ногой кресло. Окажись тот негодяй сейчас здесь, Оливье с радостью задушил бы его.