Вот и весна. Зазеленели горы, зацвели деревья.
Турецкий флот снова у Очакова.
И вдруг весной Ушаков получил вызов Потемкина: немедленно явиться в Херсон.
Все офицеры на «Св. Павле» говорили:
– Кудалибо назначат нашего Федора Федоровича.
Жалели хорошего командира, но и радовались за него.
– Вот если бы светлейший назначил его командовать лиманской флотилией!
Федор Федорович и сам подумывал, что это может случиться.
Войнович был рад отъезду Ушакова.
На посыльном судне Ушаков дошел до Кинбурнской косы, а оттуда доставился в Херсон.
Два года он не был здесь. А сколько воспоминаний связано у Федора Федоровича с этим городом, где он встречался с Любушкой, и со степью, где еще видны остатки его бывших землянок.
В адмиралтействе стало тише, – на виду у грозного Очакова строили меньше. Но все же верфь жила.
Вот к ней тащатся подводы с корабельным лесом.
Лес, видимо, следует издалека: пока довезли, дубовые кряжи хорошо просохли на южном солнышке.
Вон под командой мичмана протопало отделение матросов.
– Мичман Петров, куда вы? – окликает идущий с верфи лейтенант.
– «Принцессу» конопатить! – зычно, на всю улицу, отвечает мичман.
Знакомая картина.
Ушаков сразу направился к большому адмиралтейскому дому, где была канцелярия светлейшего. Его ждала неожиданная неприятность: Потемкин уехал в Кременчуг, и никто не знал, когда он вернется.
Заботы о делах государственной важности мешались у Потемкина с забавами и пирами.
Ушаков оказался в затруднительном положении.
Скрепя сердце он направился к старшему члену Черноморского адмиралтейского правления, контрадмиралу Николаю Мордвинову: может быть, князь передал Мордвинову то, что хотел сам сказать Ушакову?
Ушаков еще ни разу не встречался с Мордвиновым, но уже заранее не любил его. Федор Федорович чувствовал в нем завистливого, мелочного формалиста. Своими действиями Мордвинов напоминал ему Войновича.
О Николае Мордвинове Ушаков знал, что он сын известного адмирала Семена Ивановича Мордвинова, который написал книгу «Полное собрание о навигации» и перевел с французского «Книгу полного собрания об эволюции или экзерциции флотов». С этими книгами Ушаков познакомился еще в Морском корпусе.
Уже тогда все эти французские «Экзерциции флотов», переведенные Семеном Мордвиновым, и «Искусство военных флотов» иезуита Госта вызывали в молодом Ушакове сомнения.
Западноевропейская линейная тактика, перед которой все, преклонялись, как перед незыблемым законом, представлялась ему не такой уж непогрешимой истиной. А чем больше Ушаков служил на флоте, наблюдал и думал, тем больше приходил к выводу, что линейная тактика отжила свой век.