— Ренка, дура, ты совсем уже нервы откинула? — Сочувственно спросила подруга, протягивая мне пол-литровый стакан горячего чаю с медом и лимоном.
Я тут же сбросила обиженное выражение лица и благодарно приняла этот стакан-переросток.
— Санька, как же я тебя все-таки люблю… — задумчиво сказала я, прихлебывая горячую жидкость.
Саина хмыкнула и милостиво пошла стелить мне постель. Поменяла простыни, взбила перину и подушки, принесла мое любимое черное одеяло со стойкой надписью «Айрена», сделанную просроченной зеленкой. Кстати, Айрена — это мое полное имя. Ну да, и я когда-то (лет восемь назад) была тщеславной соплей, гордой, что у нее оказался магический дар. Так и появились на свет подписанные одеяло, чашки, туники и даже шкаф. Со временем, правда, мне удалось вывести большинство надписей, но одеяло сохранилось. Я же говорила — зеленка была просроченной. А потом тщеславие благополучно кануло в рутину трудовых будней, бесконечной зубрежки и сдачи экзаменов. Без этого у нас было никак не обойтись. Не даром нашу академию за глаза называют «школой белых шевелюр». Вот тут, как раз, простой люд очень даже прав. Объясню доходчивее: в возрасте десяти лет детки приходят на обучение к магам еще с пестрыми головками. А вот через пять лет, начиная с пятого курса, когда зубрежке и пыльным фолиантам книг приходит конец, и начинаются практические занятия — все детки поголовно седеют. А еще через несколько лет — седина становится серебристо-белоснежной. Нет, есть конечно такие мумрики, которые не жалеют времени и денег на магическую окраску, но мы с Санькой считали и считаем это излишеством, присущим более аристократам и модницам, чем нам, гордым ведьмам. Саня уже давно была полностью снежно-белой, а вот я еще находилась в процессе — общий фон действительно был меловой, с извечной волшебной серебринкой, но кое-где еще красовались фиолетовые пряди. Хм… почему фиолетовые? Ну… я же не утверждала, что я чистокровный человек. Хотя свою семью я знаю лишь в лице матери. Она была обычным человеком, правда закончила факультет ворожей и слыла на всю округу знаменитой знахаркой. Жила она в лесу, где я, собственно, и родилась. На все вопросы «а кто же папа?», мамуля лишь скромно улыбалась и говорила, что не знает. Потом добавляла, что не знает, кто именно из всех многочисленных субъектов, с которыми она имела честь познакомиться (и даже более). Я пристыжено замолкала на долгое время. Думала, когда вырасту и закончу академию магии, мне не составит труда найти ту личность, которая наградила меня столь интересным цветом волос, плюс аналогичным фиалковым цветом глаз. Ага… а вот хрен! Академию еще закончить надо. Что о-оччень нелегко. Да еще, принимая во внимание тот факт, что я учусь на последнем, девятом курсе…