Заглянув в помещение, он увидел, что Сильви лежит на узком столе. Ее раздутый голый живот заслонял лицо. Меж широко расставленными ногами как раз появилась окровавленная головка младенца. У Жакоба бешено заколотилось сердце, и он сделал шаг вперед, но одна из акушерок жестом велела ему удалиться.
– Уже недолго, – отрывисто бросила она.
Вернувшись в комнату ожидания, Жакоб увидел Каролин.
– Наконец-то вы соизволили появиться! – воскликнула та, пытаясь за раздражением скрыть волнение. – Схватки продолжались двенадцать часов.
Жакоб положил ей руку на плечо.
– Давайте без упреков. Если бы Сильви хотела, чтобы я был рядом, я бы с самого начала находился возле нее. Я знаю, как вы волнуетесь. Ничего, все обойдется.
– В каком это смысле «если бы она хотела»? – На щеках Каролин вспыхнули яркие пятна. – Она ведь ходила к вам, а вы отказались возвращаться домой!
– Что-что? – уставился на нее Жакоб.
Но момент для объяснений был выбран неудачный. Из-за двери выглянула сестра и объявила:
– У вас родился чудесный мальчик, доктор Жардин. Вы можете войти. Нет, вдвоем нельзя.
Жакоб ринулся в операционную.
Сильви лежала на взбитых подушках, накрытая до пояса простыней. В руках она держала крошечного младенца со сморщенным, ярко-розовым личиком, похожим на кулачок. Мать взирала на него озадаченно и недоуменно. Вид у нее был испуганный и потрясенный.
– Сильви! Сильви!
Забыв об унижениях последних месяцев, Жакоб бросился к ней с распростертыми объятиями.
Она взглянула на него как-то странно, словно ей трудно было сфокусировать взгляд. Потом подняла ребенка и небрежно сунула ему.
– На, это обещанный подарок. Ведь я обещала тебе подарок? Правда, девочка не получилась. – Она отвернулась и спрятала лицо в подушку. – Это мальчик, – сдавленным голосом прошептала Сильви и заплакала.
Жакоб не успел толком рассмотреть своего сына – медсестра мягко, но настойчиво забрала у него ребенка.
– Хорошенький мальчуган, – успокаивающе сказала она, словно странное поведение матери ничуть ее не удивило. Потом Жакобу было велено удалиться. Ему не полагалось задерживаться в этом чисто женском мире.
Мальчик! Это слово не давало Сильви покоя. Цыганка оказалась права. На людной улице, неподалеку от Нотр-Дам к Сильви подошла старая цыганка и сунула ей в руку пучок сухой лаванды.
– Это тебе на счастье. Для твоего будущего сына.
Сухая, сморщенная ладонь потянулась за подаянием. Сильви нашарила в кармане несколько монет.
Когда цыганка повернулась уходить, Сильви схватила ее за рукав.
– Подождите!
Та смотрела на нее лукавым взглядом.