Не менее примечательным был и мужчина, подносивший зажигалку к длинной сигарете принцессы. Темноволосая львиная голова властно вскинута, манеры безупречно учтивы, но сразу видно, что под элегантным костюмом скрывается крепкое, мускулистое тело. У губ Жакоба Жардина залегли складки, придававшие его лицу выражение суровости и официальности, но, когда Жакоб смеялся, слушая рассказ принцессы, его черты преображались – лицо излучало нежность и теплоту.
Дети смотрели на взрослых с глубокой любовью, их юные лица дополняли впечатление семейной идиллии. Светловолосый мальчик, несомненно, являлся сыном красавицы, раскинувшейся в шезлонге. Он был еще по-детски хрупок, и лишь по непропорционально большим кистям рук и ступням можно было предположить, что со временем он превратится в представительного мужчину. Лицо мальчика было серьезным и неулыбчивым. Зато старшая из девочек казалась сущим чертенком: в ее темных глазах вспыхивали озорные искорки, румяное лицо то и дело озарялось улыбкой. Единственное, в чем Фиалка походила на Лео, – так это в нежном и заботливом отношении к имениннице.
В гостиную вошла горничная, катя перед собой тележку со сладостями. Дети немедленно вскочили и бросились к взрослым.
– Шоколадный торт! – в один голос воскликнули Катрин и Лео.
– Я испекла его специально для твоего дня рождения, деточка, – заулыбалась пухлая Сюзанна. – И еще фруктовый, и еще…
– И не забудем про подарки! – перебила ее принцесса, жестом фокусника извлекая из-под кресла целую кучу коробок, коробочек и свертков.
Гости пили чай и какао с тортом и пирожными, дети с радостным визгом разворачивали подарки, а Жакоб Жардин наблюдал за этой сценой, испытывая глубокую печаль. Он знал, сколько грустного и страшного таится за этой веселостью. Напряженное лицо Сильви время от времени искажалось деланной улыбкой – так мать реагировала на заливистый смех своей маленькой дочурки. Катрин же, взглядывая на мать, пугливо втягивала голову в плечи. Лео, всегда отличавшийся повышенной чувствительностью, всем своим видом показывал, что сестренка находится под его защитой. Ситуацию спасала лишь принцесса Матильда, весело и остроумно рассказывавшая новейшие швейцарские и английские сплетни. О каждом из подарков принцесса произнесла целую речь.
Жакоб был бесконечно благодарен принцессе Матильде. В течение долгих лет она являлась ангелом-хранителем его семьи; Жакоб очень хорошо знал, скольким он ей обязан. Например, именно принцесса, обладавшая весьма широкими связями, добыла для него после окончания войны эту просторную квартиру. Во время оккупации здесь жил немецкий офицер; довоенные хозяева так и не вернулись. Кроме того, принцессе каким-то чудом удалось спасти имущество и картины Жакоба после того, как Сильви сбежала от немцев на юг. Мало того, Матильда сумела сохранить наследство, доставшееся Жакобу от матери – причем не только сохранить, но и преумножить. Принцесса вложила эти средства в американскую промышленность, и теперь благодаря этому Жакоб Жардин был человеком состоятельным. Да разве можно перечислить все благодеяния, оказанные ему принцессой…