– Клиенты приходят сюда не для того, чтобы любоваться, как ты торчишь за кассовым аппаратом, – со злостью добавила хозяйка. – Лучше забудь про Сильви и будь повнимательнее к Альберу.
После этой тирады мадам Кастельно величественно удалилась, тряся пышными формами.
Несколько недель Надин помалкивала, потом решила изменить тактику.
– Альбер, – сказала она мужу как-то ночью, – по-моему, певичка, которая у нас работает, – еврейка.
– Ты думаешь? – благодушно откликнулся Альбер. Это был медлительный мужчина с безвольными, смазанными чертами лица. – Вряд ли. У нее светлые волосы и голубые глаза, как у настоящей арийской богини. – Он немного подумал и продолжил: – А хоть бы и еврейка, какое нам дело? Мама знает, что делает. – Альбер щелкнул выключателем лампы. – Давай-ка лучше спать, не будем забивать себе голову всякой ерундой.
– Альбер, я на днях заглянула к ней в номер и обнаружила целую пачку продовольственных карточек.
Надин не хотелось признаваться, что она шпионит за певичкой, но, начав, остановиться уже не могла.
– У нас будут из-за нее неприятности в полиции. Нужно ее выгнать.
Альбер пошлепал губами и захрапел.
Ну и муженек у меня, подумала Надин. Настоящий трус и изменник родины.
С мстительной злобой и хитроумной находчивостью Надин выслеживала, вынюхивала, подглядывала. Она знала, что Сильви занимается спекуляциями на черном рынке, не всегда ночует у себя в номере, часто ходит в дом на холме. Однако как быть со всей этой интересной информацией? Страх перед свекровью был еще сильнее, чем ненависть к Сильви. Надин решила выждать.
Ее час настал ранней осенью 1942 года. К этому времени антиеврейская политика властей достигла своего логического завершения: сначала указы были направлены лишь против беженцев, затем они превратили французских евреев в граждан второго сорта, и вот наконец был издан приказ о депортации всех лиц еврейской национальности в концентрационные лагеря.
Сильви отлично знала, что «стоглазая Надин» следит за каждым ее шагом. Один раз невестка хозяйки даже попалась ей неподалеку от дома на холме. Но прекрасная и бесстрашная Сильви считала ниже своего достоинства обращать внимание на козни Надин. Главное, что мадам Кастельно была на ее стороне, и Сильви хорошо это знала. За два года, в течение которых Сильви выступала в ресторане, гостиница превратилась в одно из самых процветающих заведений Старого порта с многочисленной постоянной клиентурой. Неоднократно владельцы других отелей пытались переманить Сильви к себе, но всякий раз мадам Кастельно повышала своей певице жалованье, предлагала участие в прибыли. Теперь Сильви выступала только по вечерам и воскресеньям, имела собственный оркестр, обширный гардероб, в ее распоряжение были предоставлены два лучших номера. Работа в «Отель дю Миди» ее устраивала – она чувствовала себя здесь совершенно свободно.