— То есть как?.. — опешил Крейн.
— Значит — нет. Но тогда почему вас не удивило подобное намерение Спаргоу?
— А откуда нам знать… — начал было Берроуз и осекся.
— Ой, ну как же, как же, — радостно защебетала мисс Икторп. — Старик Ики вечно поднимает страшный шум, если рядом с приготовленным на вечер смокингом не лежит его любимый галстук-бабочка… А ведь среди разложенных на кровати вещей его не было… — Мисс Икторп ошеломленно оглянулась по сторонам и поймала взгляд серебряных глаз Эллери, в которых сквозило не то чтобы одобрение… но, по крайней мере, отсутствие привычного пренебрежения.
Эллери перевел взгляд на окончательно приунывших молодых людей, и это выражение сменилось на искреннее сострадание. Он решительно сказал:
— Ладно. Не буду вас больше мучить и вкратце изложу все по порядку. С первых же минут было ясно, что Спаргоу готовился к визиту — разложил на кровати костюм и принялся приводить себя в порядок. И мне сразу же бросилась в глаза странная деталь — вернее, ее странное отсутствие. Я имею в виду такую обычную принадлежность мужского туалета, как галстук-бабочка. С этой минуты его поиски не давали мне покоя. Среди груды" грязного белья на стуле его не оказалось. Пятен крови на белье — тоже, убитый снял его перед тем, как отправиться в ванную. И тут последовала загадочная находка в камине. Что еще, кроме дерева, угля и бумаги, может гореть? Правильно, ткань. А после того как я нашел пуговицы и железные детальки — явно часть какой-то застежки — мои догадки начали приобретать определенные очертания. Вспомните некую вещь, за которую схватился рукой умирающий Спаргоу и которую, по нашим предположениям, убийца захватил с собой. Захватил с собой? Рискуя обнаружить себя по дороге? Не проще ли было уничтожить ее саму или следы крови на ней как можно скорее, — например, прямо на месте? Особенно если уничтожить ее не составляет труда, а вот вынести — не в чем. Теперь спрашивается, за что инстинктивно хватается жертва насилия? За орудие защиты, а если такового под рукой не имеется — пытается защититься руками, хватаясь при этом за самого нападающего. Отсюда следует простой и ясный вывод: Спаргоу, не убитый с первого удара, пытался защищаться — вспомните слегка сдвинутый ковер — и оттолкнуть нападающего. Каким образом? В грудь, конечно. Что испачкается в таком случае? Перед рубашки и галстук… если это мужчина. Что делать убийце? Не выходить же в окровавленной одежде! Если преступник мужского пола, дело решается очень просто — надо воспользоваться одеждой жертвы, благо, она под рукой. А свою рубашку и галстук уничтожить в камине. С этой минуты мне требовалось одно — убедиться в отсутствии не только галстука, но и рубашки. Я заглянул в чемодан — беспорядок, царивший в нем, резко контрастировал с аккуратно разложенной одеждой и свидетельствовал, что здесь рылись чужие торопливые руки. К своей неописуемой радости я нашел в чемодане три повседневных галстука и при этом всего две чистые белые рубашки! Один комплект был неполон! В шкафу тоже ни рубашки, ни бабочки не оказалось. Оставалось проверить корзину для белья — ее пустота окончательно подтвердила мои подозрения. Ну конечно, убийца не воспользовался рубашкой для смокинга потому, что ни ее фасон ему не подходил, ни то, что она празднично накрахмалена. А длинные галстуки не годились по той же причине — не соответствовали фасону костюма убийцы. Значит, преступник украл рубашку и галстук, женщина же так поступить не могла. А кто всегда носит галстук-бабочку в сочетании с будничным костюмом? Ответ напрашивался сам собой — обслуживающий персонал! И тут ответ не только напрашивался сам собой, он еще и сам собой предстал перед моими глазами, как только я вышел из ванной.