– По телефону вы сказали, что у вас есть вопросы по поводу останков с озера Саранча.
– Я хочу побольше узнать о семье Гау. Как они погибли. Кто убил их.
Она подняла одну бровь.
– С арестом по этому преступлению вы опоздали как минимум на сто лет.
– Меня волнуют обстоятельства их смерти. Вам не удалось обнаружить в архивах какие-нибудь заметки об этом убийстве?
– Кое-что нашел Винс – мой аспирант. Он использует дело Гау для своей кандидатской диссертации. Реконструкция старого убийства по останкам. Он несколько недель потратил на поиски информации. Видите ли, не все старые газеты сохранили свои архивы. А ваш район был таким малонаселенным в то время, что интереса для газетчиков не представлял.
– Так как же погибла семья Гау?
Она покачала головой.
– Боюсь, история стара, как мир. К сожалению, жестокость в семье – явление распространенное не только в сегодняшней жизни.
– Кто убил – отец?
– Нет. Семнадцатилетний сын. Его труп нашли через неделю, он висел на дереве. Очевидно, самоубийство.
– А какой мотив? Может, мальчик был психически нездоров?
Люси откинулась на спинку стула, и ее загорелое лицо озарил свет, лившийся из окна. Годы работы под открытым небом сказались на состоянии ее кожи, и сейчас зимний свет безжалостно подчеркивал каждую веснушку, каждую морщинку.
– Мы не знаем. Судя по всему, семья жила обособленно. Если посмотреть по картам, приложенным к документам о праве на собственность, владения семейства Гау захватывали весь южный берег озера. И, похоже, у них не было соседей, которые могли бы хорошо знать мальчика.
– Значит, семья была богатой?
– Это вряд ли, но крупными землевладельцами их можно назвать. Винс сказал, что земли отошли к Гау в конце восемнадцатого века и оставались в их собственности до этого… события. Потом их распродали по частям. Застроили.
– Винс – это тот неопрятный парень с хвостом?
Люси рассмеялась.
– Все мои студенты неопрятные. Похоже, это необходимое условие для успешного окончания аспирантуры.
– И где я сейчас могу найти Винса?
– В девять часов он должен появиться в своем кабинете. В подвальном этаже музея. Я позвоню ему и предупрежу, что вы зайдете.
Линкольн бывал здесь и раньше. На этот раз широкий деревянный стол был завален не человеческими останками, а глиняными черепками, а окна наглухо засыпаны снежными сугробами. Отсутствие естественного освещения, сырые каменные ступени – все это вызвало у Линкольна ощущение, будто он спустился в подземную пещеру. По обе стороны узкого коридора тянулись полки хранилища, заставленные коробками с памятниками материальной культуры. Бирки на них уже покрылись грибком. «Нижняя челюсть человека (мужчины)» – все, что Линкольн смог разобрать на одной из них. «Деревянный ящик, – с грустью подумал он, – вот безымянное пристанище для кости, которая когда-то принадлежала живому мужчине». Он углубился в лабиринт, и в горле запершило от пыли, плесени и едва уловимого сладковатого дыма, которого становилось все больше по мере того, как Линкольн продвигался в глубь подвала. Марихуана.