Даже печка не могла унять озноб, пробиравший Дорин до самых костей, до самого сердца. Сейчас ей был необходим живительный глоток бренди, только он мог согреть ее, вернуть к жизни. И тут она вспомнила про позвякивание стекла в багажнике. Господи, пусть это будет что-нибудь хорошенькое. Что-нибудь покрепче газировки.
Неуклюже выбравшись из машины, Дорин подошла к багажнику и открыла крышку. Ей не сразу удалось сфокусировать взгляд, но, даже после того, как это произошло, она решила, что у нее галлюцинации. «Какие красивые, зеленые. Как банки с изумрудами, мерцающими в темноте. Она потянулась к одному из них, но за спиной раздался звук мотора, и она резко обернулась.
Приближающийся свет фар ослепил ее. Застигнутая врасплох, она, чтобы защитить глаза, прикрыла их рукой.
Из машины выбрался какой-то человек.
Доктор Фрэнсис Клевенджер оказался миниатюрным тощим человеком с птичьим лицом. На его хрупкой фигурке лабораторный халат болтался так, будто это был плащ-дождевик с отцовского плеча. Все эти особенности плюс абсолютно гладкое лицо, лишенное какой бы то ни было растительности, делали его значительно моложе. Он скорее походил на бледного подростка, чем на патоморфолога высшей категории. Он выпорхнул из-за стола, чтобы поприветствовать Клэр и доктора Ротстейна, нейрохирурга, оперировавшего Уоррена Эмерсона.
– Стеклышки просто классные! – воскликнул Клевенджер. – Я ожидал увидеть что угодно, только не это. Идите скорей, смотрите! – Он жестом указал на учебный бинокулярный микроскоп.
Клэр и Ротстейн сели по обе стороны микроскопа и склонились над окулярами.
– Ну, что видите? – поинтересовался Клевенджер, прямо-таки пританцовывая от нетерпения.
– Скопление клеток, – сообщил Ротстейн. – Похоже, астроциты. И еще что-то, напоминающее рубцовую ткань.
– Так, хорошо для начала. Доктор Эллиот, а вы видите что-либо, заслуживающее внимания?
Клэр отрегулировала окуляр и вгляделась в предметное стекло. Она могла идентифицировать большинство клеток, благо еще не забыла лекции по гистологии, прослушанные в медицинском университете. Она распознала звездочки астроцитов, присутствие макрофагов – своеобразных чистильщиков, которые наводят порядок в организме после вторжения инфекции. Увидела и то, что успел заметить Ротстейн: завитки гранулированной ткани, или рубцевание – возможно, последствия сильного воспаления.
Повернув предметное стекло, она стала рассматривать следующую группу клеток. Перед глазами возник необычный рисунок – завиток фиброзного вещества толщиной в несколько клеток образовывал микроскопическую тканевую оболочку.