Оливер Кромвель планировал добиться того, чтобы Англия снискала такую славу, какой ранее обладал Древний Рим, и он уже почти претворил свои планы в действительность. Господство Англии над морями уже было очевидным, и лишь вопросом времени было то, что Англия распространит свою власть над Северной Америкой и в Азии. Вся Европа со страхом смотрела на пуританина Кромвеля, который пел псалмы и в то же время строил военный флот, читал проповеди и одновременно выигрывал каждое сражение. Он основал Британскую империю военной силой, пытками и унижениями, при этом с уст его не сходило имя Христа. Обложение налогами без согласия парламента, аресты без суда, допросы без присяжных – все подходило для тех, кто не являлся пуританами. Все католики, прихожане англиканской церкви, военные и аристократия с нетерпением ждали смерти протектора Кромвеля. Планировались бесчисленные попытки покушения на него, но они все срывались. И до тех пор, пока Кромвель крепко держал власть в своих руках, для таких людей, как Кассиан Арден или лорд Журдан, не было никакой надежды вернуть свои владения. Средний же слой процветал при Кромвеле, прежде всего купцы, занимающиеся торговлей с разными странами.
Сэр Болдуин был пуританином, принадлежал к среднему сословию, хотя и не был купцом, он восхвалял Оливера Кромвеля и каждый день истово молился за него Богу.
Когда любимая дочь Кромвеля Элизабет умерла от тяжелой мучительной болезни, он заболел сам. Говорили, что у него была перемежающаяся лихорадка. Аптекари, врачи и знахари знали, что ему может помочь хинин, однако личный врач Кромвеля ничего не хотел знать о лечении этим новомодным средством. Многие в Англии облегченно вздохнули, услышав об этом, моля Бога о его кончине.
Государственный совет попросил его назначить преемника, встав с постели, он сделал это, затем сразу же последовал удар, и 2 сентября 1658 года Кромвель закрыл глаза навсегда.
Двумя днями позже его сын Ричард стал лордом – протектором Англии.
Катрин эти новости практически не тронули. Она уже шесть недель жила в замке своих родителей, но все еще никак не могла выйти из оцепенения, в которое она впала после своего возвращения из Лондона.
– Поешь наконец чего-нибудь, малышка.
Леди Элизабет пришла в комнату своей дочери и принесла ей собственноручно испеченное миндальное пирожное.