Питт принимал приветствия с несколько небрежным достоинством. Хотя к королю он относился почти подобострастно, с людьми на улицах он мог быть почти высокомерен, но их по-видимому это не возмущало. Ведь он – великий Питт, и чем больше он выказывал свое презрение к ним, тем больше, казалось, они уважали его. Своими зоркими соколиными глазами он смотрел вперед, сидя в карете очень прямо, и поэтому всегда казался высоким и представительным. Как обычно он был безукоризненно одет в парадный сюртук, а парик перевязан сзади лентой; по любому поводу он одевался также безупречно как и на аудиенцию к королю.
Питт догадывался, что король вызвал его обсудить предложение французов начать мирные переговоры, и он решил, что не уступит неопытному молодому человеку, которому случилось стать королем. Питт намеревался терпеливо объяснить ему, почему, с его точки зрения, мир нежелателен на этом этапе и не сомневался, что успешно справится с этой задачей. Конечно, у него были враги, и главный из них – лорд Бьют, некогда заявивший, что поддерживает политику Питта. Но Бьют весьма честолюбив, и его своеобразные отношения с вдовствующей принцессой – правда, не такие уж они и своеобразные, если подобные отношения, увы, как это не прискорбно для нравственности страны, перестали быть редкостью – несомненно создавали у Бьюта представление, будто он может диктовать королю свои желания. Бьюту в этом отношении следует преподать урок.
Король принял своего министра с почтением, которое всегда оказывал ему. Питт низко поклонился, они обменялись, как обычно, любезностями и шутками, а затем король перешел к делу, для обсуждения которого он и вызвал Питта.
– Я обдумывал французское предложение относительно переговоров о мире, – сказал король. – По-видимому, страна устает от войны, и некоторые из моих министров придерживаются мнения, что сейчас настало время, чтобы прекратить военные действия и заняться переговорами.
– Учитывает ли Ваше Величество то, что страна никогда не вела такую обширную торговлю, какую она ведет сейчас?
– Мне известно, – твердо ответил король, – что по мнению многих моих министров, бремя налогов, лежащее сейчас на некоторой части нашего общества, слишком велико.
– Ваше Величество несомненно объяснит им, что за любой прогресс следует платить.
– Мы получили огромные преимущества, и я первый, кто признает это. Мы многого добились, а теперь, вероятно, пора сменить тактику.
– Ваше Величество, а разве мы можем быть уверены в искренности намерений французов?
– Надо попытаться выяснить это.