— Расслабьтесь, Марк, — посоветовала Магда. — Слабость — изнанка силы.
— Уже, — честно признался я. — Спасибо, боевая подруга. Как всегда — то, что надо. А себе нальешь?
— Шампанское — вроде повода пока нет, а ничего другого я, если помните, не употребляю. Но могу посидеть пять минут за компанию.
— Только пять?
— Или чуть-чуть больше. Но немножко. Мне еще надо заскочить домой и привести себя в порядок.
— Свидание?
— Не угадали, Марк. Ночной концерт Инги Бьярмуле. И билет обошелся мне ох, как недешево.
— А кто это?
— Господи, Марк, на каком свете вы живете? Это же лучшая гитаристка со времен Анидо! Она гастролирует по свету куда больше, чем концертирует здесь. И попасть на ее концерт не легче, чем стать «мисс Биармия».
— А тебя это привлекает?
— Концерт?
— Нет, «мисс Биармия».
— Куда уж мне, — Магда притворно вздохнула, явно набиваясь на комплимент. Но я стоически молчал, потягивая коктейль. Лучше, чтобы наши отношения не переходили определенной грани. А дистанция от комплиментов до постели в наш трофимизированный век слишком коротка. Кстати, о…
— Слушай, ты не могла бы просветить меня по части трофимизации?
Способность женщин к метаморфозам всегда ставила меня в тупик. Магда взвилась:
— Может устроить еще и сеанс прикладной гинекологии?
Она выскочила из комнаты, и сразу же вслед за этим хлопнула входная дверь. Я сидел дурак-дураком. И ведь я мог поставить свой патент против рваного ботинка, что Магда уже не раз готова была поехать ко мне или даже остаться здесь, в «задушевной», прояви я некоторую активность. Больше того, я сильно подозревал, что рано или поздно это должно будет случиться. И не потому совсем, что была она вполне современной девушкой. Просто я ей нравился. Так же, как она мне. Не знаю, насколько, но — факт. И вдруг — такой всплеск…
Впрочем, через полчаса Магда вернулась. Хотя это и не совсем точное слово. Она возникла в комнате и метнула на столик передо мной кучу каких-то бумаг.
— Что это?
— Проспекты. И брошюры. Из ближайшей женской консультации. Желаю понаслаждаться от души!
И она исчезла с последним порывом бури — на этот раз окончательно.
* * *
Хотя было еще не очень поздно, я решил заночевать в конторе. «Задушевная» не раз уже служила мне спальней, в шкафу всегда лежала свежевыглаженная пижама, а в холодильнике магдиными стараниями не иссякал кое-какой припас. Я принял душ, закутался в халат и завалился на диван, пододвинув поближе принесенные Магдой проспекты.
Дебаты по программе национального возрождения и проблемам трофимизации пришлись на мое детство, и никаких воспоминаний об этих временах у меня не сохранилось. Вернее, воспоминаний было сколько угодно — о том, например, как мы исследовали заброшенные, еще времен Второй мировой, доты Озерного укрепрайона. Или как отправлялись в плавание через озеро Вено на доморощенном «Кон-Тики» (к счастью, нас успели снять до того, как плот начал разваливаться). Но к делу все это ни малейшего отношения не имело. Какие-то отдельные фрагменты зацепились в памяти со школьных времен, но были они слишком отрывочными и бессвязными, чтобы на это можно было опереться. Поэтому посмотрим, что пишут специалисты. Пусть даже на рекламно-просветительском уровне. Возможно, этого и хватит…