– Но…
– Молчите, Женевьева, решено. Я никому не позволю посадить Шарлотту в тюрьму, а вас в суд одну не отпущу. Мы вместе справимся с этим делом и благополучно приведем Шарлотту домой. Понятно?
Женевьева молча смотрела на Хейдона. Между бровями у него залегла глубокая складка, лоб прочертили морщины, а в глазах была такая боль, что даже не верилось… Во всяком случае, Женевьева не ожидала, что этот человек будет так переживать за девочку, которую знал чуть больше недели.
И тут она вдруг поняла: лорд Редмонд думает сейчас о чем-то другом, о том, что случилось задолго до его прибытия в Инверари и оставило в его сердце глубокую рану. Женевьева почти не знала этого человека, но сейчас, глядя на него, она чувствовала, что знает о нем нечто такое, чего он сам, возможно, не знал. Ей захотелось провести ладонью по его щеке, прижаться к нему покрепче и…
Не в силах удержаться, она прильнула к нему и поцеловала в губы.
И Хейдона тотчас же пронзило желание. Как ни странно, но этот легкий поцелуй пробудил в нем страсть. Конечно, в те долгие часы, когда Женевьева ухаживала за ним, ее нежные прикосновения тоже его волновали, но сейчас это была настоящая страсть, неистовая и неудержимая. Пожалуй, он сумел бы сдержаться, если бы она отодвинулась сразу после поцелуя. Но она не отодвинулась, напротив, еще крепче к нему прижалась и с неуверенностью женщины, которую никогда по-настоящему не целовали, чуть-чуть приоткрыла губы, явно ожидая ответного поцелуя.
В следующее мгновение Хейдон обнял ее и впился губами в ее губы со всей страстью Запустив пальцы ей в волосы, он вытащил из них шпильки, и тяжелый золотистый шелк пролился ему на ладонь. Целуя Женевьеву, он поглаживал ее плечи и шею, и она нисколько не противилась его ласкам, – обвивая руками его шею, она старалась прижаться к нему еще крепче.
Когда же поцелуй их прервался, Хейдон накрыл ладонями полушария ее груди, а затем осторожно расстегнул маленькие черные пуговки на простеньком синевато-сером платье. Увидев ослепительно белые груди Женевьевы, едва прикрытые тонкой нижней сорочкой, он уже не мог сдержаться. Опустив пониже сорочку, Хейдон принялся покрывать поцелуями восхитительные груди, чуть розоватые от света камина.
Женевьева тихонько застонала; ей казалось, что тело ее тает под этими поцелуями. Когда же губы Хейдона сомкнулись на ее соске, она, не удержавшись, громко вскрикнула и, откинув за спину волосы, крепко прижала его голову к своей груди, побуждая продолжать ласки. На мгновение отстранившись, Хейдон прижался губами к другому ее соску, а потом вдруг подхватил Женевьеву на руки и тут же уложил на диван. Внезапно пальцы его нащупали ее лодыжку и заскользили все выше по шерстяному чулку. Прошло еще несколько секунд – и кончики его пальцев коснулись холмика меж ее ног.