– Ты дал какие-то обязательства? – насторожилась она.
– Ну, вроде того.
– Твой агент, да? Не хочет, чтобы Илья Богатырев был женатым? Это ведь уменьшит количество твоих поклонниц!
Он замялся. Потом вздохнул и сказал:
– И это тоже. Понимаешь, если я скажу, что люблю тебя, я должен буду как-то это оформить.
– Поэтому лучше вообще ничего не говорить!
– Зачем ты так? – поморщился он. – Просто надо подождать. Глядишь, все и утрясется.
– Не переживай так, – горько улыбнулась она. – Никто не сомневается в твоей порядочности.
– Дай мне время. – Он положил руку на ее грудь, нежно погладил, потом коснулся губами шеи. – Когда-нибудь я тебе все расскажу… И ты меня поймешь… И простишь… Ты ведь умная… И красивая… Ты такая красивая…
Она еще злилась, поэтому на его ласки не отвечала. Потом почувствовала усталость и апатию. Эта жара… Как хочется домой… Домой…
… – Тебе хорошо?
– Да. Наверное. Наверное, я счастлива.
– А я есть хочу! Он вскочил.
– Где мои шорты?
– Там, куда ты их зашвырнул. Под креслом. Она перевернулась на живот и стала смотреть, как Илья ищет свою одежду.
– Куда пойдем? В главный ресторан или в бар у бассейна?
– И туда и туда! Во! Нашел! – он быстро натянул шорты. – Что лежим? Я голоден, как волк!
– Ну, так, ешь меня… – она перевернулась на спину и сладко потянулась.
– Что тут есть? Одни кости! – проворчал Илья, бросив на нее хищный взгляд.
– Хочешь, чтобы я была толстой? Нет проблем!
– Еще чего! Маш, вставай, – он протянул руку. – В самом деле, есть очень хочется. И я бы пивка выпил.
– Пивка-а-а…
– Жарко.
– Да, жарко…
…На следующий день, в семь вечера, подъехал автобус, который должен был отвезти их в аэропорт. Сказка кончилась. Последний раз Маша увидела ее из окна автобуса, когда они ехали по городу. Темнело рано, и город успел подготовиться к ее последнему визиту. Проехали мимо кафе, где сидели в последний раз, потом мимо ночного клуба, который им обоим так понравился, мимо магазина, где Илья купил для нее шикарное коралловое ожерелье… Она ехала, заботливо собирая воспоминания и пряча их в заветную шкатулку. Там уже лежала первая улыбка Сони, ее первый шаг, первое сказанное слово, и Машина первая, она же последняя брачная ночь, и ночь, когда она стала женщиной… Теперь же туда, словно яркие бусы, сыпались их с Ильей прогулки по ночному городу, ужины в маленьких кафе и ночи, когда они так страстно занимались любовью, совсем не похожие на те, что уже заняли достойное место в Машиных воспоминаниях. Все это было новое, яркое, но… такое недолговечное. Словно дешевая бижутерия, которая со временем темнеет, рассыпается, и, в конце концов, оказывается на самом дне шкатулки вследствие своей ненужности.