Конечно, Катенька была рада, что Никиту больше не придется обманывать, не придется от него ничего скрывать, однако чувство смутного беспокойства ее почему-то не оставляло. Впрочем, уже на следующий день она принудила себя отвлечься и переключиться полностью на другое.
Что же до Никиты Сегеевича, то в тот же вечер он узнал почти всю правду о том, чем занималась его жена с того самого вечера, как впервые заговорила о таинственной смерти графини К. Безусловно, он хмурился изо всех сил, пока слушал Катеньку, но она так умело приуменьшила свою роль в неудавшемся расследовании и так доказательно объяснила, что оно – неудавшееся, что в конце концов Никита Сергеевич успокоился. И даже не сердился больше на жену. Более того, он подумал о том, что, может, теперь его драгоценная Катенька успокоится и поймет, что расследования, какими бы они ни были – не ее дело. Поймет, успокоится и не станет больше вмешиваться в подобные истории.
Отец Владимир, который так же был посвящен во все перипетии этого дела буквально через несколько дней, когда Катя и Никита пришли в церковь в Сочельник, чтобы, по обычаю, причаститься перед праздником, также был рад, что все уже окончено. Словом, Катеньке пришлось смириться с таким положением вещей, отбросить все свои сомнения и смутные беспокойства и признать, что Никита Сергеевич был прав – женщине следует интересоваться не расследованиями, а домом и супругом.
Ель Карозиным доставили накануне Сочельника и Катенька любовно ее украсила – теперь большая и пушистая красавица стояла в зале и радовала глаз. В Сочельник, после всенощной, супруги вернулись домой, и Никита Сергеевич с самым торжественным видом преподнес Катеньке небольшую коробочку, завернутую в цветную бумагу.
– У меня тоже для тебя кое-что есть, – улыбнулась Катенька, – но я хотела оставить до утра.
– А я не смог выдержать, – ответил супруг, так и сияя улыбкой.
– Что ж, тогда подожди, – Катенька вернула ему коробочку и поднялась к себе в спальню.
Три дня назад, возвращаясь от мадам Roshe, она заехала в Пассаж, чтобы выбрать Никите подарок. Катенька остановила свой выбор на бриллиантовой заколке для галстука – Никита хоть и не любил в этом признаваться, но ему крайне нравились вот такие изящные вещицы. Конечно, как и полагается настоящему мужчине, он всячески скрывал это, презрительно отзывался о франтах, но Катенька очень подозревала, что и сам он, когда был помоложе, уделял своему туалету гораздо большее внимание. Он и сейчас относился к своему внешнему виду с завидной требовательностью. Оно и понятно, солидный человек, женатый, да к тому же профессор – такое положение обязывало выглядеть ухоженно и аккуратно. Так что выбор был сделан – Катенька, получив маленькую коробочку, завернутую в золотистую бумагу, очень надеялась, что Никита останется довольным. Тем более что приближалась череда праздничных балов, и эта изящная булавка должны была добавить элегантности внешнему виду ее супруга.