– Сьюзан, сядь.
Она не обратила внимания на его просьбу.
– Сядь. – На этот раз это прозвучало как приказ.
Сьюзан осталась стоять.
– Коммандер, если вы все еще горите желанием узнать алгоритм Танкадо, то можете заняться этим без меня. Я хочу уйти.
Стратмор глубоко вздохнул. Ясно, что без объяснений ему не обойтись. Она это заслужила, подумал он и принял решение: Сьюзан придется его выслушать. Он надеялся, что не совершает ошибку.
– Сьюзан, – начал он, – этого не должно было случиться. – Он провел рукой по своим коротко стриженным волосам. – Я кое о чем тебе не рассказал. Иной раз человек в моем положении… – Он замялся, словно принимая трудное решение. – Иногда человек в моем положении вынужден лгать людям, которых любит. Сегодня как раз такой день. – В глазах его читалась печаль. – То, что сейчас скажу, я не собирался говорить никому.
Она почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Лицо коммандера выражало торжественную серьезность. Видимо, в его действиях было нечто такое, что ей знать не полагалось. Сьюзан опустилась на стул.
Повисла пауза. Стратмор поднял глаза вверх, собираясь с мыслями.
– Сьюзан, – наконец произнес он еле слышно. – У меня нет семьи. – Он посмотрел на нее. – Мой брак практически рухнул. Вся моя жизнь – это любовь к моей стране. Вся моя жизнь – это работа здесь, в Агентстве национальной безопасности.
Сьюзан слушала молча.
– Как ты могла догадаться, – продолжал он, – вскоре я собираюсь выйти в отставку. Но я хотел уйти с высоко поднятой головой. Я хотел уйти с сознанием, что добился своей цели.
– Но вы добились своей цели, – словно со стороны услышала Сьюзан собственный голос. – Вы создали «ТРАНСТЕКСТ».
Казалось, Стратмор ее не слышал.
– В последние несколько лет наша работа здесь, в агентстве, становилась все более трудной. Мы столкнулись с врагами, которые, как мне казалось, никогда не посмеют бросить нам вызов. Я говорю о наших собственных гражданах. О юристах, фанатичных борцах за гражданские права, о Фонде электронных границ – они все приняли в этом участие, но дело в другом. Дело в людях. Они потеряли веру. Они стали параноиками. Они внезапно стали видеть врага в нас. И мы, те, кто близко к сердцу принимает интересы страны, оказались вынужденными бороться за наше право служить своей стране. Мы больше не миротворцы. Мы слухачи, стукачи, нарушители прав человека. – Стратмор шумно вздохнул. – Увы, в мире полно наивных людей, которые не могут представить себе ужасы, которые нас ждут, если мы будем сидеть сложа руки. Я искренне верю, что только мы можем спасти этих людей от их собственного невежества.