– Итак, вы хотите продать ключ, имеющийся в вашем распоряжении? Интересно. А что по этому поводу думает Энсей Танкадо?
– Я ничем не обязан мистеру Танкадо. Он зря мне доверился. Ключ стоит в сотни раз больше того, что он платит мне за его хранение.
– Извините, но ваш ключ сам по себе ничего не стоит. Как только Танкадо узнает о том, что вы сделали, он опубликует свою копию, и рынок рухнет.
– Вы получите оба экземпляра, – прозвучал голос. – Мой и мистера Танкадо.
Нуматака закрыл трубку ладонью и громко засмеялся. Однако он не смог удержаться от вопроса:
– Сколько же вы хотите за оба экземпляра?
– Двадцать миллионов американских долларов.
Почти столько же поставил Нуматака.
– Двадцать миллионов? – повторил он с притворным ужасом. – Это уму непостижимо!
– Я видел алгоритм. Уверяю вас, он стоит этих денег.
Тут все без обмана. Он стоит десять раз по двадцать миллионов.
– Увы, – сказал Нуматака, которому уже наскучило играть, – мы оба знаем, что Танкадо этого так не оставит. Подумайте о юридических последствиях.
Звонивший выдержал зловещую паузу.
– А что, если мистер Танкадо перестанет быть фактором, который следует принимать во внимание?
Нуматака чуть не расхохотался, но в голосе звонившего слышалась подозрительная решимость.
– Если Танкадо перестанет быть фактором? – вслух размышлял Нуматака. – Тогда мы с вами придем к соглашению.
– Буду держать вас в курсе, – произнес голос, и вслед за этим в трубке раздались короткие гудки.
Беккер впился глазами в труп. Даже через несколько часов после смерти лицо азиата отливало чуть розоватым загаром. Тело же его было бледно-желтого цвета – кроме крохотного красноватого кровоподтека прямо над сердцем.
«Скорее всего от искусственного дыхания и массажа сердца, – подумал Беккер. – Жаль, что бедняге это не помогло».
Он принялся рассматривать руки покойного. Ничего подобного ему никогда не приходилось видеть. На каждой руке всего по три пальца, скрюченных, искривленных. Но Беккера интересовало отнюдь не это уродство.
– Боже ты мой, – пробормотал лейтенант из другого конца комнаты. – Он японец, а не китаец.
Беккер поднял глаза. Лейтенант листал паспорт умершего.
– Я бы предпочел, чтобы вы ни к чему не прикасались, – попросил он. Ничего не трогайте. Ничего не читайте.
– Энсей Танкадо… родился в январе…
– Пожалуйста, – вежливо сказал Беккер. – Положите на место.
Офицер еще какое-то время разглядывал паспорт, потом положил его поверх вороха одежды.
– У этого парня была виза третьего класса. По ней он мог жить здесь многие годы.
Беккер дотронулся до руки погибшего авторучкой.