– Они погибли в горах, – прошептала я, – увлекались альпинизмом.
Малеев хмыкнул:
– Мама думает, что твои предки загнулись от пьянства. Можешь доказать обратное?
Я пережила предательство любимого и даже сделала вид, что сама послала Андрея по известному адресу, но с тех пор решила никогда никому не говорить о своем сиротстве.
А на работе? Пять лет Даша Васильева ждала ставки старшего преподавателя, а когда вакансия наконец появилась, на нее оформили Нину Терентьеву, двадцатидвухлетнюю пигалицу, только-только получившую диплом. Я возмутилась и задала завкафедрой вопрос:
– Почему она, а не я?
– Так решил ректор, – попыталась увильнуть от ответа дама, но я загнала ее в угол и услышала горькую правду:
– У Нины отец заведует отделом в НИИ, где работает сын ректора.
И подобных оплеух жизнь мне отвешивала много! Ладно, я выбивалась в люди сама, набила многочисленные шишки, но в конце концов стала на ноги и сейчас не только материально благополучна, но и счастлива. Не все родители могут помочь детям сделать карьеру и ссудить их деньгами. Но я была лишена возможности пожаловаться маме, уткнуться в ее плечо, рассказать о своих проблемах, желаниях, надеждах и мечтах. Около меня не было близкого по духу человека! Бабуля очень любила внучку, но мне не хватало родителей, в первую очередь мамы! И пусть вам это не кажется странным, но знание, что мать умерла, меня успокаивало. Да, я понимала: она не придет, потому что с того света не возвращаются. А если человека нет, то на его помощь не надеешься и можешь придумать любой, самый лучший образ матери.
Но она оказалась жива! Ходит по тем же улицам, что и я, вероятно, мы сталкивались в метро или в магазинах и расходились в разные стороны, не зная, что являемся самыми близкими людьми на свете. Почему она так со мной поступила? За что?
Я стукнула кулаком по рулю и тут же услышала писк телефона.
– Эй, ты ревешь? – спросил Пузиков.
– В моей машине установлена видеокамера? – огрызнулась я.
– Нет, – растерялся Фима, – просто голос такой… странный… Что случилось?
Я хотела привычно ответить:
«Все супер», – но тут в груди словно что-то лопнуло.
Воздух со свистом вырвался из горла, потом полились слова, впервые в жизни со мной приключилась истерика. Слава богу, длилось это не так уж долго, минут через пять я опомнилась, вытерла лицо рукавом и прошептала:
– Извини.
– Ерунда, – ответил Фима, – перестань размазывать рукавом сопли по морде.
– Откуда ты знаешь, что я делаю?
– У тебя никогда нет в сумке носового платка, – ответил Ефим.
– Верно, – слабо улыбнулась я, – постоянно забываю положить в бардачок упаковку.