В ответ Роман озадачил любимую вопросом же:
– Что это за музыка?
Рита прислушалась:
– Опять этот псих-меломан кайф по ночам ловит. Управдому надо жаловаться. Полонез это, – она снова уткнулась носом в подушку.
– У нас нет управдома, – объяснил Роман. – Какой полонез?
– Огинского. Прощание с родиной.
Рита была музыкально подкованной девушкой – в этих вопросах ей можно было доверять. Но Роман уже забыл о музыке.
– Мне приснилось, что я убил Джека, – сказал он.
– Да? – ничуть не огорчилась полуспящая красавица Рита. – А кто такой Джек?
Роман тяжело выдохнул.
– Женька Плахотин. Наш отсекр. И я его убил. Друга детства и товарища по работе. Укокошил. Пришил. Замочил. Понимаешь?
– Угу, – отозвалась Рита. – А что такое отсекр? И чем он отличается от сексота?
– Кто говорит о сексотах? – оторопел Роман. – Отсекр – это ответственный секретарь. Вроде вашего завуча.
– А-а, – зевнула Рита и перевернулась. – Ну и что? Это же сон. И если этот ваш отсекр хоть немного похож на нашего завуча, то я отпускаю тебе этот грех. Давай спать, а? Половина шестого. В школе сегодня комиссия из РОНО. Если ты не дашь мне выспаться, я целый день буду ходить с мешками под глазами и зевать на уроках.
Но Роману спать не хотелось. Ему хотелось облегчать душу.
– Какая комиссия, Ритка! Меня же за это к смерти приговорили! И казнить собирались!
– Так ведь не казнили же, – зевнула опять Рита и потянулась к щеке Романа для успокоительного поцелуя. – Хотя все равно свинство. На высшую меру у нас сейчас табу.
– Это ты им скажи, – мрачно ответил Роман. – Меня они уже к стенке успели приставить. Лицом к стенке, – повторил он нахмуренно.
– Расстреливать? – деловито, но не безучастно поинтересовалась вконец проснувшаяся Рита.
– Нет, – неуверенно произнес Роман. – Не знаю. Поставили и начали приговор зачитывать. Странный какой-то… что-то там про вечную смерть. Четко помню, как хотелось пробить эту стену, пройти сквозь нее. Башкой биться об нее хотелось.
– Ну и? – зачарованно спросила Рита.
– Ну и… пробил, кажется. Дыру. Башкой, – Роман сам удивился, потому что ничего подобного он не помнил. – И сразу проснулся.
– Ми-илый, – Рита погладила его по всклокоченной голове, ничуть не похожей на таранное устройство. – Не. забивай себе мозги. – Она рухнула на подушку. – Все, я сплю.
Отключалась она мгновенно. Музыка наверху тоже притихла.
Роман поискал ногами тапки. Зевнул и отправился на балкон разгонять душевный мрак.
Уличная пасмурность оказалась созвучна душевному ненастью. В воздухе стеной стояла серая дождевая взвесь. Хаос, резвившийся в воздухе, исподтишка проникал и в мысли.