– А не слишком ли там красно? – спросила женщина, показывая на кровавые отсветы окон.
– Красный цвет – цвет любви, – ответил мужчина, притянул ее к себе и чересчур крепко поцеловал.
Женщине показалось, что он хорохорится, стараясь соответствовать краснозвездной вывеске «Погости. ru» и кровавым окнам. Она подумала, что было бы лучше сесть обратно в машину и уехать. Если бы машина была ее, она так и сделала бы.
– Ну! Пошли! – преувеличенно бодро воскликнул мужчина, обнял свою даму за талию и повел ко входу в отель.
Женщина пропустила момент, когда еще можно было сделать шаг назад, и ей пришлось послушно идти бок о бок со своим спутником. Пройдя маленький предбанник, они почти сразу наткнулись на стойку-ресепшн со стеллажом, на котором, как в платном общественном туалете, были выставлены напоказ пачки женских прокладок, презервативов, гигиенических салфеток, упаковки мыла, зубные щетки и паста. На верхних полках, уже в отличие от туалетов, расположились баночное пиво, плитки шоколада, чипсы, сухарики, дешевое вино и пакетики разового кофе. Среди этого «великолепия» торжественно высилась единственная в своем роде бутылка армянского коньяка. Ее содержимое имело анемичный цвет спитого чая, не без остроумия именуемый петербуржцами «Белые ночи».
За стойкой никого не было. Женщина потянула мужчину за рукав, чтобы побыстрей сбежать от прокладок и чипсов, но задела локтем на стойке какой-то блестящий предмет, который издал противный лязгающий звук. Женщина вздрогнула и уставилась на предмет. Он представлял собой металлическую тарелку, над которой покачивалось на тонкой опоре что-то вроде опрокинутой чашки.
Женщина еще раз, уже с интересом, дотронулась до «опрокинутой чашки». Она тут же опустилась по опоре до тарелки и издала тот самый отвратительный лязгающий звук.
Из-за двери, расположенной за стеллажом, вышли сразу двое: девушка в потрясающе короткой темно-синей юбке и в белой блузке, с трудом сходящейся на пышной груди, и амбал в военизированной форме неопределенного образца и с редкостно бугристым лысым черепом.
– Идем уже! Нечего бренчать по сто раз! – недовольным насморочным голосом сказала девушка и уселась на высокий стул за стойку. Ее грудь, эффектно распиравшая блузку, оказалась перед самыми глазами новых клиентов. Очевидно, это тоже входило в антураж лав-отеля.
Амбал привалился к стене спиной и с непроницаемым лицом начал с аппетитным хрустом есть зеленое яблоко, брызгая во все стороны соком.
– Триста пятьдесят рублей в час – нижняя планка, – все так же недовольно и насморочно буркнула девушка, беззастенчиво изучая лицо мужчины. Ее уже весьма солидный опыт работы в этом заведении говорил, что этого чувака и за триста пятьдесят в час жаба задушит, но он все-таки возьмет себя в руки и непременно закажет что-нибудь еще, чтобы выглядеть перед своей дамой пошикарнее. А дама вроде ничего, статная. Не слишком еще потасканная и не юная шлюшка. Тут, видать, любовь… У него к ней… А она так… уступает почему-то… Хотя… кто их разберет, этих теток за тридцать… Да и кавалеров ихних… Может, у этой парочки вообще все наоборот?