– Когда один член человеческого сообщества называет своего собрата психом, это может означать две вещи: либо второй отличается от нормы, либо второй отличается от первого. Последнее, к сожалению, случается чаще. Какой смысл вкладываешь в это слово ты?
– Эти парни, – сказал Эйрик, – верят в то, что весь мир грешен, а они святы и будут в Раю, если замочат как можно больше грешников. Каковыми, заметь, без разбора считается все население.
Снизу донесся возбужденный клекот А_реты и веселый смех Денеса. Мальчик, похоже, пытался говорить по-баррийски, но ему не хватало низких частот.
– Я бы не сказал, – проговорил Дом Келен, – что их представление о том, что все люди грешники, сильно отличается от действительности. Но я думаю, что их представление о собственной святости преувеличено. Как они могут в это верить?
Эйрик пожал плечами. Он был видимо раздражен:
– Плащ. Это какой-то симбионт. Они наяву видят рай, куда попадут после смерти.
– Разве они не понимают разницы между раем и лейстомерией? – вежливо спросил харит.
– Им говорят, что эндорфины, выделяемые Плащом, делают рай доступным взору человека.
– И чем они зарабатывают на жизнь?
– Убийствами, мой друг. Когда-то они убивали всех грешников подряд, а теперь это очень высокооплачиваемые убийцы, которые лишены главного недостатка убийцы – боязни умереть. В прошлом году они замочили министра обороны.
Эйрик хмыкнул.
– У господина министра была странная привычка. Как ты знаешь, на флоте куча людей, и это люди получают жалованье. Бывает, что они гибнут; а бывает, что и сбегают со службы. Так вот, господин министр забывал вычеркивать погибших, в связи с чем казна исправно перечисляла им деньги, которые господин министр забирал себе. И так как судить господина министра из-за симпатий императора к нему не представлялось возможным, то кто-то решил покончить с этим безобразием другим способом.
– Кто? – поинтересовался харит.
Эйрик молча кивнул в сторону Чеслава.
– Вранье, – сказал Чеслав, – организаторы убийства найдены. Они во всем признались…
– Чеслав! Если твое ведомство попросит как следут, можно признаться хоть в шпионаже в пользу Магеллановых облаков!
– Ты нас не очень-то любишь, да?
– Дичь не любит охотника, а бунтарь – палачей, – спокойно сказал Эйрик.
– Ты зря называешь себя бунтарем. Где бы ты был, если бы не империя? Если бы Эрад Тарета не натравливал тебя на конкурентов, предприниматели не просили бы поспособствовать в сокрытии убытков, а продажные чиновники не передавали тебе стартовых кодов? Ты не борешься против болезней государства, ты паразитируешь на них!