– Сэр, вы… плохо себя чувствуете? Может, вызвать «блюдечко»?
Станис Трастамара метнул в охранника испепеляющий взгляд и молча заковылял по пандусу.
Терминал пять дробь семнадцать дробь восемьдесят семь находился в пяти километрах. В огромном отсеке ворочалась толпа в две тысячи особей. Трастамара заметил штук сто крийнов, очень маленьких, достававших ему до колена, с мягкими еще панцирями. Видимо, владельцы перепродали большую партию контрактников. Куда-то бежал чуник, таща за собой целый штабель металлических контейнеров. Неторопливо пробиралось сквозь толпу семейство барров. Все это кричало, свистело, шипело и похрюкивало, с потолка по ушам били объявления в инфра– и ультра-диапазоне, и в воздухе висел тревожный отвратительный запах – запах человеческого пота, смешанный с выделениями доброй дюжины ксеноморфов.
Висящая в воздухе стрела указывала дорогу к нужному терминалу. Охранник в черной форме опытным взглядом окинул топорщащиеся брюки Трастамары и сказал:
– Экзоэлектроника? Вам надо пройти томографический сканер. Вон туда.
«Я – начальник оперативного штаба СО», – хотел было отчеканить Трастамара, но передумал. Было б позором устраивать скандал на виду у пары тысяч ксеноморфов. К тому же он больше не являлся начальником оперативного штаба.
Сканеры были тут же, в зале, только на верхнем уровне, балюстрадой опоясывшем терминал. Здесь было гораздо спокойней. Особей двадцать, в основном люди, диктовали таможенникам данные своих электронных сожителей, и один из отлетающих, высокий и очень полный парень лет двадцати пяти, кипятился что есть силы: у парня был поврежден позвоночник, и он доказывал, что сканер может нарушить работу его симбионта.
Родай Син, в сопровождении таможенника, направилась к терминалу, помеченному зеленым и желтым. Таможенник открыл оранжевый ящик и стал в нем копаться.
Еще один таможенник подошел к полковнику Трастамаре. В руках его был большой синий короб.
– Сэр, вам надо снять костыли, – вежливо сообщил он, – костыли – в короб, а вам – туда.
– Прямо здесь снимать? – уточнил Трастамара.
Таможенник даже не заметил издевки.
– Как хотите, – сказал он.
Полковник молча стянул штаны, сел на лавку и принялся расстегивать костыли.
Лавка стояла у балюстрады, опоясывавшей верхний уровень. Под потолком шла патриотическая драма «Пять Тысяч Героев». Рекламные голограммы проплывали прямо через кадры Большой Войны и скатывались вниз, к гомонящей толпе. Целое семейство локров, слепившись в единый шар, катилось мимо, оставляя за собой в воздухе тревожный запах горячего асфальта и серы. Парень с поврежденным позвоночником скандалил в двух метрах.