Прошла вечность, доверху заполненная одиночеством и отчаянием, пока он не ощутил на губах пряный вкус какой-то маслянистой жидкости; отдушка показалась ему знакомой, вызвав из памяти полузабытое название ацелас. Холод отступил – чуть-чуть, как бы нехотя, – и тогда из мрака возник повелительный голос:
– Принц, если вы в памяти – пошевелите пальцами правой руки.
Как же это сделать – пошевелить пальцами, если он их не ощущает? Наверное, надо вспомнить во всех деталях какое-нибудь движение… ну, например, как он извлекает меч из ножен, ощущая под пальцами упругую кожу, которой обшита рукоять…
– Так, отлично.
Неужто получилось? Видимо, так…
– Теперь усложним задачу. Одно движение будет означать «да», два движения – «нет». Попытайтесь сказать «нет».
Он старался представить себе, как дважды подряд сжимает кулак… Для чего?.. Ага! Вот он берет со стола перо, делает запись и откладывает его. Теперь ему нужно взять его снова, чтобы внести исправление…
– Превосходно. Итак, позвольте представиться: Арагорн, сын Арахорна. Я – прямой потомок Исилдура – желаю выразить вам свое монаршее благоволение: династия гондорских Правителей, последним представителем коей являетесь вы, хранила мой престол так, как должно. Однако многотрудное служение окончено – я пришел, чтобы снять это бремя с плеч вашей династии. Отныне и навеки имя ваше будет стоять первым среди славнейших родов Воссоединенного Королевства. Вы понимаете, что я говорю, Фарамир?
Он понимал все превосходно, но пальцами шевельнул дважды – «нет»: иначе выходило бы, будто он косвенно соглашается с этим бредом. Потомок Исилдура, надо же! А почему бы не прямо Илюватара?
– Вы ведь всегда были среди них белой вороной, принц. – Голос Арагорна был тих и участлив, прямо сердечный друг, да и только. – Ну, то что их всех безумно раздражали пяти ученые занятия – понятно: и впрямь, не царское это дело… Но вам ведь ставили в вину даже создание Итилиенского полка и организацию разведывательной сети за Андуином – разве не так?
Ответить «да» не позволяла гордость, «нет» – честность: все было чистой правдой – этот самый Арагорн и впрямь неплохо разбирался в гондорских раскладах… Когда началась война, Фарамир, сам будучи превосходным охотником, сформировал из вольных стрелков (а частью – и просто лихих людей) специальный полк для лесных операций – Итилиенский, и спустя небольшое время знаменитые кирит-унгольские егеря почувствовали, что их монополии на молниеносные рейды по оперативным тылам противника пришел конец. Принц лично командовал итилиенцами во множестве боев (когда, например, попал в засаду и был уничтожен целый караван боевых мумаков) и даже успел написать нечто вроде трактата по той области военного искусства, что несколькими веками спустя назовут «войной коммандос». В результате среди столичных аристократов стала бытовать шуточка, будто он намерен ввести в свой рыцарский герб новые атрибуты – кистень и черную маску… А еще задолго до войны Фарамир, глубоко и искренне любивший Восход и его культуру, усилиями добровольцев-единомышленников организовал в тамошних странах регулярный сбор военной и политической информации – фактически первую в Закатных странах разведслужбу. Именно опираясь на ее доклады, принц отстаивал в Королевском совете линию на сотрудничество с заандуинскими государствами – за что, естественно, заработал ярлык пораженца и едва ли не пособника врага.