К ней кинулся Данила, но Хохол опередил, подхватив ее на руки и спускаясь по ступенькам.
– Данька, багаж забери, – распорядился он, усаживаясь в джип. – И Виолу отвезите домой.
– Нет, Виолу – к нам! – запротестовала Коваль, пытаясь сесть, но он не дал, прижав к сиденью.
– Да успокойся ты! К нам, к нам! Надралась опять, как лярва, – проворчал он, пытаясь не дать ей вырваться. – Прекрати, я тебе сказал!
Марина угомонилась, опять задремав на его плече и придя в себя окончательно только во дворе особняка. Размяв затекшие ноги и выкурив сигарету, пошла в дом, сопровождаемая Женькой и Виолкой, не менее пьяной, чем сама Коваль. Ведьму Хохол сразу увел в гостевую спальню и там закрыл, а Марину потащил в душ, на ходу срывая одежду и преодолевая вялое сопротивление. Ледяная вода, хлынувшая из душа на голову, привела Коваль в чувство, она визжала и вырывалась, но Женька не выпускал до тех пор, пока она не посинела от холода, только тогда безжалостный Хохол сделал воду погорячее и сам присоединился к ней, даже не спросив согласия. Долго ласкал грудь, покрывал поцелуями лицо и шею и бормотал в экстазе:
– Киска моя, я так соскучился по тебе, родная моя… не уезжай больше…
Марина отстраненно наблюдала за его действиями, словно не с ней он делал это, не ей говорил, и, даже когда он опустил ее на колени, все еще не соображала, чего именно он ждет от нее. Только коснувшись щекой его колена, она вдруг подняла голову и возмутилась совершенно трезво и ясно:
– Сдурел совсем? Что за фокусы еще?
– Киска… не надо, давай все разговоры на потом оставим, я так соскучился по тебе, родная моя… – взмолился севшим внезапно голосом Хохол, опуская руку ей на затылок, но Марина была немного другого мнения на этот счет:
– Прекрати! Я не хочу так!
– А как ты хочешь? – растерялся Хохол, никогда прежде не слышавший от нее отказа, и был в шоке от ответа:
– Я пошла к Ветке, а ты – как знаешь!
Он размахнулся, собираясь ударить ее, и Марина, отстранившись, уперлась глазами в его лицо и прошипела:
– Только попробуй! – И Хохол замер, поняв, что шутки кончились.
Коваль встала, завернулась в полотенце и пошла к себе, заперев дверь на защелку и упав на постель. Дверная ручка задергалась, но Марина громко сказала:
– Не ломись, я не хочу тебя видеть! – И тогда он сбегал вниз за ключом, ворвался в спальню и бросился к кровати:
– Киска, прости… я забылся… скажи, что ты не сердишься…
– Ложись сюда, – велела она, подвигаясь и давая ему место, и, когда он осторожно прилег рядом, прижалась, обняв руками за талию. – Женька, никогда больше не смей так вести себя со мной.