– Спятил?!
– Тьфу, черт, забыл. – Он лихо развернул машину, вклиниваясь между "Фольксвагеном" и "девяткой".
В ресторане никто не кинулся навстречу, но Кирилыч Хохла узнал сразу, кивнул, давая понять, что подойдет позже.
– Ты смотри, как хреново быть не собой, – заметила Марина, садясь за самый дальний столик в углу зала. – И в татами-рум не попадешь – заказывать надо.
Кирилыч пришел минут через пять, бегло оглядел Коваль с ног до головы и повернулся к Хохлу:
– День добрый, Евгений Петрович, давно не были у нас.
– Пил, как сволочь, – тихо и проникновенно признался Женька. – Знаешь ведь, что случилось…
– Да, – вздохнул мэтр. – Жаль Марину Викторовну, такая женщина была!
– Женя, мы заказ будем делать? – нетерпеливо перебила Марина тем же противным голосом, и Хохол глянул на нее неприязненно:
– Да, сейчас.
Кирилыч тоже неласково посмотрел в ее сторону и отвернулся к Женьке. Хохол сделал заказ, мэтр пошел передавать заказ шефу, а она закурила, откинувшись на спинку стула и забросив ногу на ногу.
– А ты молодец, дорогой, не переиграл, – похвалила Коваль мрачного Женьку.
– Если бы ты знала, как тяжело говорить о тебе в прошедшем времени, – вздохнул он. – Я сейчас почти поверил, что это не ты со мной сидишь, так и вмазал бы тебе, но потом вспомнил, что это котенок мой так развлекается.
– А я заметила, потому и не стала дальше продолжать, – тихо сказала Марина, взяв его за руку.
Он поцеловал пальцы, глядя ей в глаза:
– Я люблю тебя…
Марина медленно оглядела зал, и вдруг ее словно током ударило – за столиком возле самого выхода сидел Ромашин с двумя какими-то мужчинами…
– Черт побери, – пробормотала она вполголоса. – Только этого не хватало…
– Ты о чем? – напрягся Хохол.
– Здесь Ромашин. Встряли мы с тобой, Женька… Не оборачивайся, может, обойдется.
Официантка принесла заказ, и они принялись за еду. Марина даже расслабилась, получая истинное удовольствие от любимых блюд и любимого места, где все было обустроено с любовью и душой, куда она вложила частичку своего сердца.
– Женька, как же давно я не была здесь, – прошептала Коваль, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. – У меня нет ничего дороже этого места, я все могу отдать, только не этот ресторан… Это уже часть меня, я не представляю, как без него жить.
– Котенок, перестань, – попросил он, вытирая ее глаза салфеткой. – Не плачь, все хорошо. – И в этот момент Ромашин засек-таки Хохла, побледнел и поднялся из-за столика.
– Женя, соберись – Ромашин идет, – успела проговорить Марина, моментально входя в свой образ и пошловато хохотнув. – И что же дальше было, дорогой? – громко спросила она, делая вид, что они о чем-то беседовали до этого.