Значительная часть из уцелевших его писем написана по-французски. С семнадцатилетнего возраста он подписывается в письмах и документах Pouchkine. Прожив четверть века, он сообщит Жуковскому: "Пишу по-французски, потому что язык этот деловой и мне более по перу". Зрелым мастером он напишет по-французски Чаадаеву: "...я буду говорить с вами на языке Европы, он мне привычнее нашего". Не странно ли, что письма русского поэта мы читаем в переводах его биографов? Всю жизнь французский был ему близок. "Пушкин, по роду своего воспитания, часто и охотно употреблял французский язык в разговоре даже с соотечественниками",- вспоминает современник. Как большинство людей его круга, Пушкин всю жизнь прожил в окружении иностранных вещей и иностранцев. Повседневные вещи, мебель, книги, украшения, одежда, вина - все было привезено из Европы или сделано в подражание Европе. Все, за исключением привезенного с Востока. Мы как-то забываем, что Татьяна Ларина пишет письмо Онегину по-французски, а автор романа выступает как бы в качестве переводчика. "Когда-нибудь должно же вслух сказать,- писал Пушкин Вяземскому,- что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай Бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного точного языка прозы - т. е. языка мыслей)".
В жизни русскую рубаху Пушкин и надевал-то разве что ради потехи, в деревне, когда шел на ярмарку. Среди мужиков он оставался в этой рубахе своим до того момента, пока не открывал рта. Нет, не вторым, а первым и родным языком Пушкина волею обстоятельств оказался французский. Потом поэт стал двуязычным, в стихах и прозе русский язык стал главенствовать. Но - не владей Пушкин французским, возможно, не было бы великого русского писателя.
Не случайно со школьной скамьи закрепилась за ним кличка "француз". И спустя годы он сам часто называл себя "Пушкин-француз". Кем же он был, этот, как назвали бы его радетели чистоты расы или юмористы, офранцуженный русский африканского происхождения с дальними примесями немецкой, шведской и итальянской кровей? Конечно же, настоящим русским человеком и русским писателем, и это в данных рассуждениях существенней всего.
Вот как, однако, оправдывались в официальной пушкинистике французские корни поэта и его заимствования из западной литературы, весьма часто без ссылок и сравнения с первоисточниками (почему поколениям пушкинистов нужно было оправдывать эти заимствования, вопроса, надеемся, не возникает). "Разумеется, Пушкин не подражал Парни, а вольно варьировал заданную им тему". "Пушкин не был рожден копировщиком, точный перевод был не сроден его натуре...". И даже так: "Обращаясь к иностранным писателям, он подчинял их своим творческим задачам".