– Я думаю, можно начать? – подал голос ван, чей медальон украшало изображение оленьих рогов.
Если бы громыхнул гром или Асгард провалился с небес на землю, это не вызвало бы такого оцепенения, как слова вана. Заговорить в присутствии великого Одина, да еще давать советы – на это не решился бы ни один из асов.
Один повернулся на каблуках, словно ему в затылок плеснули кипятком. Но тут же остановился, впившись ногтями в кожу ладоней, так что проступили четкие полумесяцы крови: именно гнева, буйства, безумного поступка и добивались ваны, а чего хочет противник, всегда на руку только вражеской стороне. Один сделал вид, что повернулся к говорившему из чистой любезности. Растянул губы в резиновой улыбке и процедил, сочась желчью:
– Ну, раз любезные ваны не возражают, можно и начинать.
Широким шагом, отталкивая спины асов, пересек залу, опускаясь на крытый узорчатой парчой престол. Указав на вана, говорившего с ним первым, а потом на место рядом с собой, Один произнес, отделяя каждый звук:
– Прошу быть моим советником на сегодняшнем сборище.
Ван, подхватив полы балахона, шагнул вперед, чуть не столкнувшись с покрасневшим от ярости Тором, до сегодняшнего дня ас Тор был советчиком на всеобщих сборищах, и слова Одина воспринял, как личный плевок в лицо.
– Тор! – окликнул Один.
Ас повернулся, напряженно вглядываясь в лицо Высокого и надеясь, что Один переменил решение.
Ван, между тем, почти достиг престола и теперь тоже выжидал, что скажет Один.
– Тор, – вкрадчиво протянул Один. – Ты кое – что забыл. Ведь полагается, чтобы новый советник провозгласил цель, для которой собралось всеобщее сборище.
Тор сглотнул. Порывшись в складках одежды, выхватил и швырнул на пол пергаментный свиток.
– Пожалуйста!
Никто не стронулся с места, чтобы поднять священный пергамент. Зала превратилась в музей окаменелых скульптур. Поступок Тора был чудовищным, но и Одина многие осуждали. Первым подал голос ван:
– Я подниму! Нам, ванам, не привыкать склонять спину, – и приподнялся с престола.
– Сиди! – Один положил руку на запястье бога плодородия. И с горечью обратился к Тору:
– Тор! Мы знаем друг друга не одну сотню лет. Съели не одно стадо оленей. Стояли плечом к плечу не в одной хорошей драчке. В вине, что мы выпили, меняясь кубками, можно утопить целый город. Как же случилось, что ты мне не веришь? Разве я когда-нибудь предавал нашу дружбу? Разве я давал тебе повод усомниться в воинском братстве?
Тор, смущенный словами аса, потупился. Краска медленно отхлынула от щек великого Тора.
Ван, уже сам не рад оказанной чести, засуетился. Лихорадочно вскочив с престола, замер в стороне, освобождая место великому асу.