– Но твоя смерть придет за тобой раньше! – рявкнул Петер, осознав, в какую ловушку попал.
Еще мгновение – и голова старика, ударившись о камень стены, треснула, обдав разбойника брызгами крови и кусочками мозга.
Бешенство застило Петеру глаза. Он бросил обмякшую тряпичную куклу, которую смерть превратила прорицателя, и принялся топтать тело ногами, распаляя себя хрустом костей, пока мертвец не превратился в окровавленное крошево из чавкающего мяса и костяных обломков. Зал вроде перестал уменьшаться в размерах. Но выхода по-прежнему не было. Петер в отчаянии ковырял трещины между кладкой. Бил кулаками в холодный камень. Обессиленный, упал ничком, не сдерживая рыданий: тут не было никого, перед кем можно стыдиться унизительного бессилия.
Шел час за часом, а ничего не менялось. Разве что тело старика невесть куда пропало – лишь горстка древесной трухи да кучка опилок на том месте, где Петер бросил обезображенное тело.
Томясь тоской, Петер задремал. Всю ночь его мучали кошмары, ему чудилось, что он в тесных тенетах древесного ствола, и нет ни сил, ни желания вырваться из душивших его объятий. А потом он и сам стал деревом – и это было привычней и понятнее, чем его собственное тело из плоти и крови.
А очнулся он от того, что его с ног до головы окатило ледяной соленой волной, накрывшей лежащего на палубе разбойника. Петер вскочил на ноги, бешено озираясь. Ночь бесновалась штормом. По палубе, спасая паруса и снасти, сновала дикая команда. Мореходы, невольно отметил Петер, забеспокоились впервые с начала плавания. Небо прорезали стремительные молнии, словно нарочно стрегающие воду рядом с бортами судна. Черные воды с ревом тянулись к нему и, бессильные покинуть привычную стихию, вымещали всю злость на трещащих корабельных досках. Мачта обломилась тростинкой и тут же, подхваченная волной, исчезла в пучине. Корабль накренило – в трюме доски не выдержали напора воды. В брешь хлынуло море. Судну оставалось несколько минут до гибели. Петер, продираясь через вопящих от ужаса людей, добрался до кормы.
Он по опыту знал, что сейчас на месте затонувшего судна вода разойдется гигантской воронкой, утаскивая вглубь все, что не принадлежит морю – и тогда лишь души спасутся. Во вспышке молнии он еще увидел, как волна заглотнула хромого лоцмана, и ринулся вниз. На мгновение уйдя под воду, он захлебнулся тишиной, царившей под поверхностью воды. Вынырнул и, короткими взмахами отталкивая от себя воду, заторопился прочь от судна. Корабль крутнуло бесноватым волчком. Потом завалило. Петер завороженно следил, как огромный корабль еще качнулся и стремительно ушел в глубину.