Пятьсот фунтов! – подумал он, и почти никакой надежды получить деньги обратно! Видя благодарность в глазах Кэролайн, чувствуя легкое прикосновение ее пальчиков к своей руке, он знал, что, если бы понадобилось срочно раздобыть пять тысяч фунтов, он сделает это ради нее.
Вечером Майлс прибыл в дом лорда Бренкомба, и капитан велел ему отпустить нанятый им экипаж.
– Хватит места и в нашем. Тимоти получил известие, что жена его брата благополучно разрешилась мальчиком, и поехал поздравить их. Он присоединится к нам позднее. – Потерев подбородок, он тяжело вздохнул. – Счастливый лорд Бренкомб! Двое сыновей да теперь еще внук, который сможет носить его фамилию. Вы не хотели бы сменить свою – взять фамилию матери? Вы единственный Пенуорден по нашей линии.
Улыбнувшись, Майлс сказал:
– Я польщен, сэр, что вы считаете меня достойным такой чести. Рискуя вас обидеть, вынужден отказаться. Моего отца очень уважали в Виргинии. И я горжусь тем, что ношу его имя. – Он поклонился Амелии, просто, но со вкусом одетой в зеленое с сиреневой отделкой платье. – Думаю, вы бы не стали принимать так называемого изменника…
– Вы не из того материала, из которого получаются предатели, Майлс. В душе вы такой же англичанин, как и я.
Майлс пожал плечами:
– Возможно. Но не всегда следуешь тому пути, который указывает тебе сердце.
Амелия нетерпеливо хлопала веером по пальцам.
– Кэролайн уже целый час занимается своим туалетом. Это невежливо с ее стороны… А, вот она наконец!
Через открытую дверь гостиной Майлс увидел Кэролайн. Девушка помедлила на повороте лестницы, ее затянутая в белую перчатку рука показалась ему детской, когда она легонько прикоснулась к медному канделябру. В мягком освещении блестела серебристая вышивка белого платья. Драгоценности в темных волосах, высоко забранных по лондонской моде, сверкнули, когда она повернула голову. Широкая юбка подчеркивала ее узенькую талию; корсаж, достаточно низкий, демонстрировал нежную белизну плеч и шеи. Она слегка напудрилась, нарумянилась и украсила щеки двумя крошечными родинками.
Он пошел настречу Кэролайн и склонился над ее рукой. На секунду их взгляды встретились, и ее глаза вспыхнули счастьем. Она опустила длинные ресницы, сделала реверанс. Она оперлась на его руку и тонкими пальчиками сжала ее.
– Я хотела поблагодарить вас, – прошептала Кэролайн, – за вашу доброту к Тимоти. Это действительно в высшей степени великодушно, Майлс.
Он положил сверху свою руку.
– Чтобы не огорчать вас, дорогая…
В тот момент, когда они вошли в бальный зал, взоры всех присутствующих обратились к ним. Громкие голоса смолкли, веера на мгновение замерли, глаза женщин, некоторые скрыто, некоторые откровенно, провожали их по всему залу. Кэролайн сжала пальцами его руку, высоко подняла голову, гордая тем, что идет рядом с ним.