– Вы можете продолжать движение?
– Пока не рассветет, вряд ли, сэр.
– Понятно. Но как только сможете идти, двигайтесь к границе с Камбоджей.
– Понял вас, сэр.
– Оттуда мы вас постараемся забрать в течение…
Спунер покосился на Орсака. Тот показал две растопыренные ладони.
– В течение десяти часов.
– Было бы неплохо, сэр. А то ребята боятся, что не посмотрят игру «бизонов».
– Посмотрят, майор, – усмехнулся Спунер. – Главное, чтобы вы смогли добраться до границы. Координаты будем уточнять по ходу.
– Будем стараться, сэр.
– Старайтесь, майор. Как там пассажир?
– Спит, сэр.
– Довожу до вашего сведения, майор: он нужен нам живым. Вы меня поняли?
– Понял, сэр. Сохраним в лучшем виде.
– Отлично. Все, до связи.
Отключившись, Спунер хрустнул пальцами, что делал лишь в случае крайнего волнения.
– А несладко придется ребятам, – сказал угрюмо Тед Маршалл. – Сейчас за ними спустят целую свору. Даже не знаю, как они сумеют выбраться.
Спунер вопросительно посмотрел на аналитика.
– Пол? Что скажешь?
– Там сложная местность, – отозвался Орсак. – Болота, непроходимые джунгли. Майор Олден специалист по такому ландшафту. Пусть забирается в самое дерьмо. Только так он сможет уйти от погони.
– А если сам застрянет? – проворчал Маршалл.
– Не должен застрять, – сердито вмешался Спунер. – Пол, до того как они смогут продолжать движение, у нас есть часа два. Разрабатывай маршрут. Наиболее сложный по степени проходимости и наиболее приближенный к границе с этой чертовой Камбоджей. Они должны прорваться. Иначе…
Он замолчал, поводя шеей в ставшем слишком тугим воротничке.
– Иначе всем нам – крышка, – подытожил за него Тед Маршалл.
Спунер остервенело рвал на шее галстук и ничего на это не ответил.
19 июня, Южный Вьетнам, 1.30
Роман дремал, скорчившись под кустом, когда в кармане бесшумно завибрировал мобильный.
– На связи, – сказал он шепотом.
Рядом спали его спутники, и ему не хотелось, чтобы они прерывали свой отдых из-за него. То есть не хотелось, чтобы проснулся Чой. А что касалось этой особы, его внучки, то пусть бы она сквозь землю провалилась, чтобы в глаза ее больше не видеть, чтоб ей пусто, паршивице было, чтоб…
– Ты где? – спросил Дубинин.
– На работе.
– Это понятно. В какой стадии работа? Профессор жив?
Тут Роман снова помянул недобрым словом Ти. Если бы не она, разве он сейчас бы испытывал нечто похожее на детский стыд? А так вот лепечи сейчас непотребное, оправдывайся ни за что.
– Жив пока… – нехотя пробормотал Роман.
Решил, если Дубинин не будет выспрашивать, что да почему, сам распространяться на станет. По крайней мере, до завтра, когда ситуация как-то изменится.