Он достал перевязочный пакет и зажимал им рану на животе. Каждую минуту он терял много крови. Порезы на руках и бедре обильно кровоточили. Но все же, при своевременной перевязке, он мог рассчитывать на возможность оставаться в строю.
На земле тяжело ворочался профессор Брэксмар. Он был залит кровью Холмса, ошеломлен этой внезапной атакой и не мог понять, что происходит. Однако руки его вдруг принялись снимать автомат с Холмса.
«Худо дело», – подумал Роман.
Броском ножа он мог поразить профессора. Но это не избавляло их от главного врага, совершенно целого, крепкого и отлично понимающего свое преимущество.
– Майор, похоже, это те, что стреляли по вертолету, – оскалил зубы Маркес, не то ухмыляясь, не то скалясь, как разъяренная собака.
– Похоже, – согласился Олден.
Он был близок к тому, чтобы потерять сознание, и держался только напряжением воли.
– Подержитесь немного, майор, – попросил Маркес, – я вам сейчас подсоблю.
Он все же был растерян, этот невысокий, быстрый боец. Его индейские глаза перебегали с Романа на Чоя, с майора на Холмса и Тома, и в них мелькало сомнение. Лучшее, что он мог бы сейчас сделать, это взять автомат и срезать одной очередью обоих противников. Но для этого ему нужна была третья рука. Ибо только сохраняя существующее положение, он мог защититься от нападения и вести разговор в положении сильнейшего.
– Слушай, давай договоримся, – вступил в переговоры Роман.
– О чем? – недобро прищурился Маркес.
– О том, чтобы разойтись по-хорошему.
– Как это?
– Ты отпускаешь девушку. Мы берем трофеи и уходим. Все по-честному.
– Не слушай его, Маркес, – прохрипел майор.
Рука Маркеса чуть сдвинулась – и на нежной коже Ти обозначилась под лезвием красная полоска.
Все-таки она была обычной девушкой. Потому что в ее глазах возник такой страх, что Романа замутило. Не хотелось видеть, как та, с которой ты был близок, сейчас упадет с разрезанным от уха до уха горлом.
– Тихо, тихо, – поднял левую руку Роман. – Не надо ее трогать.
Маркес криво усмехнулся.
– Тогда я буду говорить, а ты слушать.
– Хорошо, – быстро согласился Роман.
– Выбрось нож.
Роман заколебался.
– Ну!
Маркес угрожающе шевельнулся.
Роман бросил нож в траву.
– Теперь старик! Эй, обезьяна, ты что, не слышишь? А ну, бросай свою саблю!
Роман медленно обернулся к Чою, который, без сомнения, все понял, но медлил выполнять приказ.
– Брось пангу, Чой, – тихо сказал Роман. – Все будет хорошо. Мы должны спасти Ти.
Чой посмотрел ему в глаза и разжал руки. Панга глухо шлепнулась в траву.
– Что? – воскликнул Маркес. – Ты русский?
Роман понял, что допустил промашку.