— Фрама!
— Фрама!
— Фрама!
Вишневый занавес в глубине арены, из-за которого выходили животные, гимнасты и акробаты, заколыхался, то раздвигаясь, то сходясь обратно.
Там что-то происходило, но что именно — никто не знал.
Директор еще два раза появлялся на арене, но ему даже не давали начать: «Дамы и господа, уважаемая публика!..» «Уважаемая публика» затыкала ему рот неимоверным гамом:
— Фра-ма!
— Фра-ма!
Директор пожимал плечами и ретировался за вишневый занавес.
— Не понимаю, что происходит, — сказал старый господин белокурой внучке. — Уж не заболел ли Фрам? Возможно, он не в состоянии выступать…
Но девочка ничего не слышала, не желала слышать: хлопая в ладошки и топая ногами, она кричала вместе со всеми:
— Фрама! Фрама!
— Этот медведь начал капризничать. Слишком его избаловали!.. Он, наверно, воображает себя великим артистом. Точь-в-точь, как люди, милочка, — сказала своей соседке дама с острым носом и тонкими губами.
— Я того же мнения, дорогая, — согласилась с ней ее соседка, такая же остроносая, но с еще более тонкими губами.
Обе страдали желудком. Им было прописано есть только вареный картофель, и то без соли. Поэтому все на свете казалось им скверным и скучным, все, по их мнению, капризничали. Весь вечер они морщили нос и ни разу не аплодировали. Мисс Эллиан с бенгальскими тиграми им не понравилась. Не угодили и гимнасты в черном трико с вышитым белым шелком черепом, которые ежесекундно рисковали жизнью. Ни одной улыбки не мелькнуло на их постных лицах, когда выступали со своими комичными проделками глупый Августин, Тото и Тэнасе.
Это были очень надменные дамы. Лучше бы они вообще остались дома и легли спать. Но тогда нельзя было бы рассказывать завтра обо всем, что они видели и раскритиковали.
— Все ясно. Медведь просто капризничает. Издевается над публикой.
Кудрявая девочка в белой шапочке перестала топать. Она слышала этот разговор, потому что остроносые дамы сидели в ложе рядом. Она покраснела, набралась храбрости и выступила в защиту своего любимца:
— Он вовсе не капризничает. Фрам никогда не капризничает.
— Это еще что такое? Ты, девочка, дурно воспитана!
Дамы обиделись и надменно посмотрели на нее сквозь лорнет.
Девочка залилась румянцем.
Но оказавшийся тут же Петруш чуть не захлопал в ладоши, чуть было не крикнул: «Молодчина! Так им и надо! Правильно, что ты поставила их на место!»
— Веди себя прилично, Лилика! — пожурил ее дед, впрочем, больше для вида, потому что в душе был с ней согласен.
— Но ведь они сказали, дедушка, что Фрам капризничает и издевается над нами… Фрам никогда не капризничает!