— Ты всегда угадывал, о чем я думаю, Кари, — усмехнулся Ставко, отхлебнув темного пива. — Наверху любят игры, правил которых не знают вчерашние дружинники. Я ничего не могу рассказать, но, боюсь, без твоей помощи мне не выпутаться.
— Спрашивай, что тебе надо знать, и говори, что я должен делать.
— Конунг даровал тебе право на охоту в своих угодьях. Простираются ли эти угодья до земли рузов?
— До самого рубежа.
— Как выглядит берег земли рузов? Я был там всего один раз.
— Я помню, это была веселая поездка, — улыбнулся Кари, но тут же убрал улыбку. — Брод выходит на высокий мыс крутым подъемом. На мысу — луг с отдельными дубами и рощицей вязов, от которой идут кустарник и лес.
— Брод глубок?
— Надо вести коней в поводу.
— Откуда появляется солнце?
— Погоди, надо вспомнить. — Кари задумался. — Утренние лучи били мне в лицо. Я щурился от их света.
— Мне тоже так казалось. — Ставко подумал. — Мне нужны два неподкованных коня, моток крепкой веревки и десяток хазарских стрел. Мы выедем, пока не рассвело.
— Надолго мы едем, друг Ставко?
— Два раза поедим без костра. На это хватит припасов в моей сумке.
Выехали в предрассветном тумане, направляя коней по росистой траве, где солнце должно было высушить все следы. Держались глухих троп, прижимаясь к кустам. Спешили расчетливо и осторожно и к закату достигли границы. Кари спрятал коней в густом ольшанике, а потом оба залегли в прибрежных кустах, внимательно вглядываясь в противоположный берег.
— Вроде стражи нет, — тихо сказал Ставко.
— Стража может ждать на опушке леса. — Кари был поопытнее. — Я переправлюсь и осмотрюсь.
Кари шумел, идя через брод, громко звал коня. Выйдя на другой берег, открыто ходил по нему, продолжая окликать коня. Остановился под вязами, сказал негромко:
— Далековато до берега.
— Они тоже так думают, — тихо отозвался Ставко откуда-то сверху. — Я сброшу веревку. Привяжи конец к кривой березе, что позади тебя. Потом пройди к броду и немного постой: я прикину расстояние. И уходи к лошадям. Если не появлюсь вовремя, уходи немедленно.
— Бросить тебя, друг?
— Так надо, Кари, это — их игра.
— Удачи тебе, воевода.
Кари проделал все, о чем просил Ставко, и тем же бродом ушел на свой берег. Солнце уже село, с каждым часом густели сумерки, затихли и лес, и река, и прибрежные кусты. Оставалось ждать рассвета, но ждали они его по-разному. Сорокалетний израненный бывший дружинник так и не сомкнул глаз, тогда как двадцатилетний воевода немного вздремнул, пристроившись в развилке вязовых стволов.
Проснулся Ставко мгновенно, еще в дреме расслышав далекий перестук копыт. Осторожно отделившись от ствола, всмотрелся в берег.