Новости плавно подошли к концу. Хозяин коттеджа одним глотком допил густое тягучее содержимое стакана. Он уже давно перестал морщиться при виде этого коктейля. Привык. Медленно и неохотно мужчина выбрался из-за стола и выключил телевизор. Комната погрузилась в кромешную тьму (лампа на потолке не горела). Однако это не помешало хозяину коттеджа уверенно дойти до дверей. По такому же мрачному неосвещенному коридору он добрался почти до начала лестницы, где размещалась душевая. Стакан необходимо было помыть, а на кухню идти, как всегда, не хотелось. В раковине в кране была горячая вода. Она быстро смыла остатки жидкости из стакана, темными потеками заструилась в слив. Мужчина отряхнул стакан и собрался выходить из душевой. Краем глаза он поймал в зеркале на стене свое отражение и — поморщился. Конечно, отразившегося в зеркале человека вряд ли можно назвать красавцем, но расстраивало не это. Мужчина махнул рукой в сторону зеркала. Его изображение странно поплыло и развеялось. Расстраивало как раз полное отсутствие у него реального отражения и все, что отсюда вытекает. Вот уже триста лет он был вампиром. Алекс и забыл, как выглядел когда-то. Давным-давно он — монстр. Алекс с ужасом вспоминал свое превращение в вампира. Тогда он единственный раз рассмотрел свой новый облик, то, как его увидят люди, забудь он сотворить личину. Алекс до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему снилась эта картина. Он боялся сам себя, он сам себе был противен. Сознание Алекса кричало и вопило от ужаса и омерзения. Оно явно не могло примириться со своим вынужденным существованием в теле отвратительной крылатой твари с пепельно-серым цветом бугристой кожи и шипами на тыльных сторонах запястий, предплечьях, спине, бедрах. Человеческая личина могла обмануть зрение и зеркала, но не осязание. Алексу хотелось собственными руками разорвать это отвратительное тело и выпустить из него душу. Однако он не мог причинить себе вред, как бы ни пытался. Странный щит, повторяющий контуры фигуры, защищал его от всего.
За триста лет Алекс перепробовал сотни способов умертвить себя. Он бросался с высокой скалы, прыгал в огонь, пытался подорваться гранатой, утопиться, проткнуть омерзительное тело мечом и даже вбить себе в сердце осиновый кол. О последней попытке самоубийства Алекс вспоминал с содроганием. Он никогда не был садомазохистом. Огонь, сталь, падения с огромной высоты не оставили на нем даже маленькой ранки. Зато кол вошел в тело как надо. С каждым ударом молота по дереву брызги странной черноватой крови разлетались по комнате. Алекс чувствовал, как дерево все глубже входит в его плоть. Он даже позволил себе надежду, что сейчас умрет, и весь ужас последних сотен лет развеется, но — напрасно. Кол насквозь проткнул сердце, а душа все еще не отправилась в мир иной. Терпя страшную боль, Алекс пролежал так три часа. Но смерть не приходила. Наоборот, свежеструганый осиновый кол начал медленно выползать из тела, а рана зарастать. Это было сто пятьдесят лет назад. Больше такой попытки Алекс не повторял. Конечно, он уже давно считал себя полным психом, однако опыт с колом был перебором даже для него. Алекс знал только один стопроцентный способ освободить себя из заточения в ужасном теле вампира — поддаться голоду и выпить чью-то теплую кровь. Тогда его душа отправится в ад и освободит дорогу приходу демона на свое место. Но на такое решимости не хватало. Алекс уже много раз корил себя в трусости. Ад страшил его. Однако больше всего Алекс боялся выпустить на волю демона. Уж тот не будет колебаться — убить ему человека, выпив всю кровь, или нет. Демоны-вампиры безжалостны. А этот станет еще и неуязвим в теле Алекса. Но такое нельзя допустить. Поэтому он терпел и старался как можно реже выходить из своего подвала.