Было бы ошибкой рассматривать все те свершения американцев, о каких мы наслышаны, как плоды особо интенсивного развития этого народа. В духовном отношении Америка, по правде сказать, страна отнюдь не современная. Она располагает энергичными дельцами, хитроумными изобретателями, дерзкими спекулянтами, но ей недостает духовности, не хватает интеллигентности. Не нужно быть доктором наук, чтобы стать крупным скотопромышленником где-нибудь в Техасе; для того чтобы торговать в Нью-Йорке пшеницей, не требуется даже умения читать по складам, ведь даже самый невежественный человек может поручить агенту сделать от его имени то или иное деловое предложение. Самая полновесная жизнь в Америке — это деловая жизнь, ожесточенная борьба за доходы, и борьба эта отнюдь не какое-нибудь новейшее явление: оно существует ровно столько, сколько стоит мир. Американцы, в сущности, народ глубоко консервативный: во многих отношениях они придерживаются таких взглядов, от каких даже маленькая отсталая Норвегия и то отказалась давным-давно. Сказанное относится не только к литературе и искусству, но также и к другим сторонам духовной жизни американцев. Они слишком самоуверенны, чтобы захотеть поучиться у кого-нибудь, и слишком патриотично настроены, чтобы осознать отсталость своей страны в той или иной области жизни.
Американец Роберт Бьюкенен три года назад в статье, опубликованной журналом «Норт америкен ревью», таким образом охарактеризовал своих соотечественников, что за это его потом ругательски ругали целый год и не простили ему содеянного до сих пор. Обращают на себя внимание несколько строк, выведенных рукой глубоко опечаленного публициста. Его высказывание представляется тем значительней, что он сам старый человек, видимо придерживающийся традиционных взглядов на религию, а в сфере литературной — последний страстный поклонник Лонгфелло. Даже этот человек нашел, что культура в его стране пребывает в отчаянном состоянии, и поставил под удар свое доброе имя и репутацию, чтобы откровенно об этом заявить. Американцы, говорит он, «это нация, чье художественное сознание полностью омертвело, нация, практически не имеющая собственной литературы, равнодушная ко всем без исключения религиям, коррумпированная с головы до ног, начиная с верхушки официальных руководителей и кончая низшими слоями народа, нация, не терпящая никакой критики и одновременно кровожадно критикующая других; поклоняющаяся доллару и материальной силе как таковой, во всех ее ипостасях; нация, презирающая традиционные формы, но при том рабски покорная самым примитивным капризам моды, нация, в круговерти спешки разучившаяся мыслить самостоятельно и потому кормящаяся ошметками философии, полученной из вторых рук, импортированной из Европы»