Порой, однако, литературный дар все же заводит его слишком далеко — во всех тех случаях, когда Эмерсон стремится к глубокомыслию. Конечно, все привыкли к непостижимой выспренности писаний иных философов, но особенно интересно посмотреть, как ученый янки демонстрирует свою ученость. Некоторые изречения Эмерсона, напоминающие откровения оракула и, на взгляд публики, исполненные глубокого смысла, звучат, к примеру, вот так: «Ученость — это знание, не познанное нами». Ах, как это верно, как верно! Правда, я в этом изречении ничего ровным счетом не понял, но, как известно, Эмерсон всегда прав. Скажи он: «Знание — это ученость, которой мы не научились», он, конечно, ошибся бы. Вот видите, сколь важно перевернуть что-либо с ног на голову!
Другое изречение, пожалуй, звучит еще более странно: «Детали — это меланхолия». Ну конечно же, детали — это меланхолия. Любой кляче, маломальским понятием обладающей, это известно. Никто вроде бы не уверял, будто детали — это горная цепь или, к примеру, штора? Ну конечно же, никто! Хотел бы я посмотреть на того, кто посмел бы сказать, что у деталей меньше сходства с тоской, чем с каким-нибудь шелковым зонтиком! Стало быть, детали — это и впрямь меланхолия…
Ралф Уолдо Эмерсон умер в 1882 году.
Разумеется, в Америке есть и другие писатели, чье творчество заслуживает включения в историю литературы, но в данной работе детализированное рассмотрение американской литературы не представляется возможным. Поэтому я предпочел несколько обстоятельнее представить двух американских авторов, которые завоевали широкую известность в нашем отечестве, с намерением показать, сколь жестоко можно обмануться, переводя «по странам» вместо того, чтобы переводить «по литературам». Моя задача — показать, какую духовность предполагает и какую насаждает в народе литература типа американской, что сеет она и что пожинает. Уитмен и Эмерсон выделены мной как особенно характерные, сугубо национальные представители литературы своей страны, и эту их роль никак нельзя считать безоговорочной удачей Америки: один — поэт с нечленораздельной речью, другой — сочинитель литературных проповедей. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что американской литературе необходим импульс со стороны чужеземной и более развитой литературы, однако конгресс в патриотическом порыве препятствует проникновению этой литературы в страну, облагая ее пошлиной. Чтобы способствовать духовному развитию Америки, ее литература должна изменить и форму и содержание. Но главное — в этой огромной стране должны появиться сомневающиеся, то есть мужчины и женщины, способные усомниться в том, что Америка обладает самой богатой в мире культурой. Пусть будет подорвано национальное самодовольство, пусть американский патриотизм даст трещину. Вплоть до сегодняшнего дня самыми что ни на есть священными именами в Америке были имена президентов! Но коль скоро обладаешь некоторым представлением о том, какие головы, какие гении на протяжении многих поколений обретали приют в Белом доме, то все это позволяет судить о нации, канонизировавшей их. И если американцы как раз в тех областях, где они отстают от других народов, требуют платы за творческую помощь, стало быть, они полностью лишены каких-либо современных духовных интересов.