Кристально чистая вода впитала в себя нежный привкус трав, и свежий аромат хвои — вкусить её было подлинным наслаждением. Избавившись от мучительной жажды, Лера оторвалась от живительного источника и только теперь заметила свое отражение в спокойной глади. Она узнавала себя, но в то же время… Черты казались непривычными, слишком правильными… чужими. Осторожно потянулась она дрожащими пальцами к лицу, словно боясь внезапно наткнуться на маску. Но ничего. Просто пропали с кожи мелкие дефекты, шероховатости и даже шрам на лбу («заработанный» еще в детстве) исчез бесследно. Лера еще раз осторожно заглянула в ручей. Так и есть! Пропали все «особые приметы». С некоторым трепетом она закатала рукав до локтя — ого! — и родимого пятна тоже нет. Малоприятное чувство — как будто тебя обезличили.
«А может так нужно? Нужно войти в этот мир чистым листом, чтобы потом уже приобрести и шрамы, и другие «особые приметы»? Другой мир, другая жизнь! Неожиданно толкнулось в груди что-то горячее, разливаясь по жилам приятным, пьянящим теплом — как если бы забилось второе сердце. И тотчас мир переменился — краски стали ярче, обзор шире, ожили тонкие лесные ароматы, а чуть слышное дуновение ветерка тронуло разгоряченную кожу. Все пять чувств затрепетали, вырвавшись на свободу.
А девушка не могла отвести удивленного взгляда от своих ладоней — по пальцам медленно перебегали полупрозрачные, голубоватые искорки, что-то щекотало кожу, пощипывая легким электрическим разрядом. Причем стряхнуть эти капельки-искры никак не получалось, а тщетные попытки привели к тому, что своенравные огоньки слились в небольшой светящийся шарик, который послушно застыл у нее на ладони.
«Что это такое? Неужели та магия, о которой говорил Леонид? Действительно, чувство такое, словно живешь двумя жизнями сразу… — размышляла она, осторожно перекатывая странный шарик с руки на руку. Невесомый, светящийся приятным голубоватым светом он завораживал, невозможно отвести глаз от волшебного зрелища.
«Надо же, и что мне теперь с ним делать? — Лера попробовала стряхнуть свое творение, но оно не подчинялось, повиснув на пальце, как паучок на паутинке. Ложиться в карман шарик тоже не хотел. Стоило зажать его в ладонь, как он тут же недовольно зажужжал. Всё это чрезмерно занимало девушку…
Поэтому не сразу она услышала шум приближающихся шагов и треск сучков под этими шагами. А когда услышала — то и увидела тоже. Шагах в десяти от нее, за ручьем, прямо из зарослей возникла высокая, крепко сбитая фигура. Благодаря неожиданно обретенному дару, Лера могла видеть в полумраке густой чащобы ясно, как днем. Перед ней был, несложно понять, какой то явно недружелюбный субъект неопределенного возраста; причем внешности явно бандитской. Растрепанная шевелюра с застрявшими кое-где сучками и сеном, опухшее, помятое лицо цвета вареных раков и засаленная, клокастая борода — всё это не внушало особого доверия к новоприбывшему. Колоритный вид дополняла старая куртка из грубой кожи, широкие мешковатые порты неопределенного фасона и цвета…