И в данный момент она просто упивалась своей только что обретенной способностью. Зато Семен кое-что припомнил и стал возмущаться:
– Очень странно! Нам ведь говорили, что такое первым из всех пятерых смогу увидеть именно я! Мол, возраст – основной показатель. Тут явный сбой: или в программе нашего обучения, или в системе преподавания.
Виктор был немного другого мнения:
– Скорее всего, ей боль помогла, когда ее болтом шандарахнуло. Зато теперь она нам постарается подсказать, куда и как смотреть. Наверняка должно и у нас получиться. Ну, в крайнем случае, у тебя, отец, уж точно. Как у самого старого.
Семен тут же забыл о споре и угрожающе произнес:
– Какого, какого?! А щелбана давно не получал?
– Так и знал, что ты клюнешь! – засмеялся сын. – Но не забывай: если человек перестает понимать шутки – это уже старость.
– Да? Брехня! Если ты не понял шутку про щелбан, то что мне теперь, тебя дедом обзывать?
Все трое заулыбались, а затем отец опять все внимание переключил на дочь:
– Как бы там ни было, мы тебя от всей души поздравляем, хоть и жутко завидуем. А сейчас кого-нибудь из той братии видишь вокруг?
Виктория внимательно осмотрелась и со вздохом призналась:
– Никого…
– Лиха беда – начало, – подбодрил ее Виктор. – Но если что заметишь, постарайся не раскрываться всем подряд. А с нами говори на русском.
Виктория фыркнула:
– Самой собой разумеется. Ты прям умный, как дед какой-нибудь.
О таком случае в семье договорились давно, решив при посторонних просто-напросто пользоваться никому здесь не известным языком – своим родным, русским. А очень многие словосочетания из немецкого и испанского они еще в Мастораксе Знаний сделали своим повседневным сленгом, который даже пытались копировать другие студенты.
Но последнее утверждение Виктории по поводу старухи брату не понравилось:
– О! Хазра зовет нас на обед, – сказал Виктор. – Пошли?
– Не пошли, а побежали, – предложила Виктория, но тут же скривилась от боли в ноге при резком движении и пошла очень медленно и осторожно, глядя вслед рванувшим с места бегом мужчинам и ворча со старушечьими интонациями: – Что отец, что… «Дед»… Как дети малые!