Между прочим, Нюра Попова уже после экзаменов вдруг решила не кончать десятилетку, а тоже идти в педучилище вместе со Светланой. Невозможно представить себе Нюру обучающей ребят. Впрочем, может быть, войдя в класс, она сразу начнет по-деловому: «Ребята, шпаргалки делаются так: берут очень тонкий и узкий клочок бумаги…»
— Вот эта четверка досадная, — показывает Светлана, — случайная, могло бы ее и не быть. Вот эта — ленью моей рождена, а эта, — она ласково улыбается, — трудовая четверочка, потом и кровью добытая!
— По алгебре? — спрашивает Галя.
— Да, по алгебре.
У четверки по алгебре есть своя история. Перед весенними каникулами Иван Иванович предложил Светлане, кроме дополнительных занятий в школе, приходить к нему заниматься на дом, чтобы, как он сказал, «перед расставаньем проверить прочность фундамента математических знаний».
Когда Светлана пришла к нему в первый раз, ее очень поразило, что, кроме «Ивана Ивановича» для трепещущих школьниц, он был еще «Ваней» для жены, «папой» для хорошенькой дочери-студентки и. «дедушкой» для очень симпатичных и совершенно бесстрашных внучат.
Когда кто-нибудь появлялся в доме, после первых слов, обращенных к гостю: «добрый день», «вечер» или «утро», третьим и четвертым словами у жены Ивана Ивановича были «Хотите чаю?»
Вне зависимости от ответа чайник, всегда очень горячий, подавался на стол.
Казалось, что в недрах квартиры, как на вокзале, всегда имеется бак с кипящей водой. Приветливая и шумная семья Ивана Ивановича была такой же неожиданностью для Светланы, как одинокая комната Натальи Николаевны. Не было у Натальи Николаевны внучат, а уж так подходило бы ей быть бабушкой!
А Ивану Ивановичу подходило бы сидеть в строгом холостяцком кабинете и проверять тетради, прихлебывая из стакана остывший, очень крепкий чай (крепкого чая он как раз и не пил, жена наливала ему совсем слабый — из-за сердца).
Перед самыми экзаменами девочки, рассуждая после уроков о Светланиных делах, говорили, что хорошо бы ей получить по всем предметам пятерки — легко было бы поступить в педагогическое училище, не пришлось бы заниматься летом, а то похудела даже — так старается!
— По математике у Соколовой во всяком случае будет пять! — каким-то особенным голосом, «со значением», заметила Туся Цветаева.
— По геометрии — может быть, а по алгебре сомневаюсь, — ответила Светлана.
— Можешь не сомневаться, что на экзамене пятерку получишь, — сказала Туся: — ведь спрашивать-то тебя будет Иван Иванович!
Светлана защелкнула портфель и весело ответила, идя к двери:
— Вот если бы Иван Иванович не спрашивал на экзамене, а отвечал, я бы не сомневалась, что он ответит на пятерку, но ведь отвечать-то, Тусенька, буду я!