Кругом все падало и разлеталось, разбивалось и раскалывалось, пронзительно завизжала собака. Пепел понял, что лопесовские морды шандарахнули в трубу из гранатомета. Правда, с опозданием.
Сергей выскользнул в коридор, успев бросить взгляд на синьора — тот, подняв с пола и отряхнув, водрузил на мольберт свалившуюся картину, и быстро заводил кистью по холсту.
Длинный, прямой коридор упирался в железную дверь. Пепел почти бегом одолел дистанцию. Подергал за ручку, заперто. Отлично. И дверь отличная — деревянная основа, обшитая стальными листами, внушающие веру и надежду запоры. Сергей прильнул к «глазку», дающему панорамный обзор на лестницу и площадку. Сперва Пепел расслышал сквозь дверь топот. И вот они — лопесовцы.
Кто-то промчался наверх, к чердаку. Остальные навалились на дверь. Но тут уж хренушки — одними плечами не выдавишь. Между прочим, память карточного игрока сбоев не дает. Морды-то в «глазке» мелькали если не сплошь, то через одного знакомые: по чешскому кабаку, по чешскому трамваю, а вон тот — русскоязычный козел, что конвоировал в поезде.
— Русских не возьмешь! — набрав побольше воздуху в легкие, выпалил Пепел. — Русские не сдаются! Айн унд цванциг фир унд зибцих! Цурюк нах Берлин, швайны! Лопес капут! — Пепел отпрянул под прикрытие стены.
Пулевой шквал не замедлил обрушиться на стальные листы обшивки. Однако дверь спокойно переносила свинец, поглощая его. И бессмысленная пальба быстро затихла. Сейчас взрывать будут. Пеплу того и надо. Лишь бы, подонки, собачку не тронули.
И Сергей бросился по коридору, идущему через весь этаж. Возле одной из дверей Пепел увидел варана. Ящерица выскочила к блюдцу с молоком и, заметив бегущего человека, замерла, притворяясь, будто она — это вовсе не она, а камень. Это его, варана, фишка. Пепел, как и варан, играет в свою игру с охотниками. Пеплу вовсе не нужно, чтобы охотники носились по всему зданию в поисках жертвы. Пускай сгрудятся возле двери и вышибают ее.
Сергей влетел в дверь, расположенную напротив комнаты с увлеченным живописью синьором. И очутился в спальне. Тут тебе и кровать размером с теннисный корт, и весь в резных завитушках шкаф, в котором можно упрятать взвод скелетов, и по стенам — опять же картины, принадлежащие полусумасшедшей кисти синьора (Пепел уже наблатыкался, как искусствовед, распознавать руку хозяина). Слаломистом обогнув мебельные препятствия, мимоходом отметив, что «вон та рисованная краля с загадочной лунной улыбкой и волосами черным водопадом, ведущая под уздцы взмыленную лошадь, очень даже ничего девочка», Пепел добрался до выхода на балкон.