И тут Пепел услышал русскую речь, усиленную мощными динамиками. И если бы просто говорили по-русски, эка невидаль. Но обращение было адресовано именно ему — Сергею Пеплу…
* * *
Витась походил босиком по циновкам, попереключал каналы. Так и не найдя в эфире славянскую речь, вырубил телевизор — достойный агрегат, плоский экран и все такое, Витась не отказался бы иметь похожий. Раздвинув жалюзи, поглядел в окно, конечно же, с видом на уже набившую оскомину Фудзияму. Где-то там в дымке прятались горные хребты с горячими источниками, скалистое океанское побережье, озеро Хамана, водопады Ширато, а также замки Сумпу и Какегава, некогда противостоявшие Токио. Потом взгляд перекочевал на станцию Токайдо линии железнодорожных экспрессов «Синкансен». Все опрятненькое и чистенькое, будто игрушечное.
В дверь поскребли.
— Ху из ит? — спросил белорус.
— Пришел отель-бой, мистер, — ответили Витасю на том же языке с чудовищным акцентом. — Ваша всем довольна?
— Нормально, — сказал Витась. — Жить можно.
— Ваша хочет что? Мистер хочет виски, женщина, кушать в номер, наркотика, другое для мистер? — слащавым голосом перечислил соблазны гостиничный служка.
Мистер белорус задумался. Кушать в номере он не хотел. А вот женщина… Загадочное и манящее слово «гейша» всплыло в голове вместе с кадрами из скандального фильма «Империя чувств». Витась помнил, что гейша — это не просто шлюха, а нечто более возвышенное, что-то там и для души. Кажется, сначала она должна поговорить, поиграть на инструментах, потанцевать, нарисовать на рисовой бумаге иероглиф, а уж потом показать познанное в совершенстве искусство любви.
Пепел строго настрого наказывал порог номера не переступать, смотреть футбол, болеть за Россию. Но Пепел ничего не говорил про удовольствия, не требующие переступания порога, так сказать, про доставку удовольствий на дом.
— Один раз живем, — вслух по-русски подумал Витась. — Один раз живем.
— Что мистер сказать?
— Мистер хочет гейшу. Сможешь организовать?
— Гейша, гейша… Я понял ваша, мистер. Очень быстро. Гейша, окей. Ваша правильно делать.
Не успел Витась вдоволь наиграться в компьютерную стрелялку, встроенную в телевизор, как в дверь вновь поскребли. Давешний отель-бой, оказавшийся сморщенным старичком, впустил в номер легендарную гейшу. Она была такой, какой Витась себе их и представлял: упакованная в кимоно, с деревянными заколками в волосах, с белилами на лице. Короткими покорными шажками она прошла на середину номера, остановилась, потупив взор. Музыкального инструмента у гейши при себе не было.