— Как с островов выбираться будем? — сменил тему пожевывающий травинку Витась.
— Проще пареной репы, — зевнул и потянулся русский немец. — Здесь швартуется куча российских браконьерских судов. Им не привыкать перевозить запрещенный груз.
— Кстати, о морепродуктах. Меня как раз перед тем, как ты ворвался, садя из двух пистолетов, кормили суше, — сытым котом сощурился Витась. — Я его из-за тебя не доел. А до того меня вообще не кормили в этом застенке. Но время не прошло даром. Я сложил хокку. А может, танку.
— Откуда ты знаешь про хокку и танка? — спросил, не скрыв ехидства, Андреас.
— Ты меня за идиота держишь, да?! — выплюнув травинку, взвился Витась в непритворной обиде.
— Ладно, ладно, я пошутил. Прочти.
— Не буду, — надул губы Витась.
От обиды белорус отошел секунд за десять.
— Была у меня одна сербка из города Нови-Сад, работала посудомойкой в ресторане «Триглав», а по вечерам училась на курсах японского языка. Она говорила, что настоящий самурай должен складывать стихи так же ловко, как управляться с мечом. Она хотела, чтобы и я полюбил японскую поэзию, потому что я казался ей настоящим самураем. Слушайте!
Витась прокашлялся и прочел:
Карате, дзюдо, барицу
Ты усвоил, Киндзабуро.
Джиу-джитсу знаешь также
И владеешь им вполне.
Но скажи, зачем все это,
Если ты без рук, без ног?
— Да, — сказал Адреас. — Пожалуй, тебя стоило спасать. Иначе от кого бы мы это услышали. Пропал бы шедевр…
Глава шестнадцатая. 1 июля 2002 года. Я люблю тебя, жизнь
Летят перелетные птицы в осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны, а я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою, родная навеки страна!
Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна.
Немало я стран перевидел, шагая с винтовкой в руке,
Но не было большей печали, чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал с друзьями в далеком краю,
Но не было большего долга, чем выполнить волю твою.
«Летят перелетные птицы»
Музыка М. Блантера, слова М. Исаковского
За свои сорок два года Лопес встречал русских редко, потому что большую часть жизни провел в колумбийских джунглях. Но первое знакомство с русскими Лопес не забудет никогда.
Испокон веку считавшийся самым криминальным городом Колумбии, Медельин мало изменился за последние тридцать лет. Разве другие вырывались из окон и дверей мелодии, в других машинах богатые парни катали своих девчонок, да еще волосы прежде стремились отрастить подлиннее. Ну и конечно квартал от улицы Санчеса до улицы Конкистадоров перестал быть окраиной, за которой начиналась городская свалка.
Пятеро братьев, две сестры, отец до вечера работает на стекольном заводе, до ночи сидит в баре Химентеса. Мать в памяти Лопеса осталась вечно развешивающей белье во дворе или судачащей с подругами возле колонки. Еще от детства остались в памяти футбол, рейды на свалку и драки. Бесконечные драки со своими и чужими.