— Ничего, ничего, — неуверенно заметил Стефен. — Садись же. Вот так. В чем дело?
Он направился к камину, а она снова присела на краешек стула, церемонно сложив на коленях руки в перчатках.
— Видите ли, сэр, я сегодня ухожу отсюда. Получилось это, прямо сказать, нежданно-негаданно. А вы были так добры ко мне, что как же я уйду и не попрощаюсь с вами.
— Мне очень жаль, Дженни. Я не думал, что ты так скоро покинешь нас.
— Да и я тоже не думала, сэр. Только, видите ли, они все узнали.
— Узнали? — ничего не понимая, переспросил он.
— Да, сэр. — Она деловито кивнула и откровенно, без всякого смущения пояснила: — Я сама во всем виновата, надо же быть такой дурочкой: пришла вчера без корсета. Я ведь и не думала, что уже заметно. Но нашу повариху не проведешь. Она сразу помчалась к отцу-наставнику.
— Ничего не понимаю… О чем ты говоришь?
— Да неужели вам непонятно, сэр: у меня будет ребенок!
Стефен до того растерялся, что не мог слова вымолвить. Наконец, чувствуя, что положение обязывает его сделать внушение, он, заикаясь, пробормотал:
— Боже мой, Дженни… да как же ты могла?
— Должно быть, я тогда голову потеряла, сэр.
— Что?!
— Да ведь люди-то не деревяшки, сэр. От этого никуда не уйдешь. О, со мной-то все в порядке, можете не сомневаться. Алф — парень верный. Я ведь говорила вам, что он служит на корабле стюардом и мы поженимся, когда он вернется.
Оба немного помолчали; Стефен с возрастающей симпатией смотрел на Дженни.
— Ты, как видно, любишь его.
— Да, как видно, сэр. — Лукавая улыбка на миг озарила ее молодое, свежее личико. — Он куда старше меня, конечно. И, должна признаться, если бы не те две кружки пива, что я выпила тогда в «Благих намерениях», я бы ни за что не сдалась. Но, конечно, я могла бы нарваться на парня куда хуже. Алф-то все-таки порядочный. И образованный. Он любит музыку и сам научился играть на губной гармонике.
Новая пауза.
— Что ж… нам будет очень недоставать тебя, Дженни.
— Мне тоже будет недоставать вас, сэр. Должна сказать, уж очень вы были ко мне добры. Не то, что другие.
— Кто же это?
— Ну, перво-наперво — отец-наставник, сэр. Должна сказать, уж и задал же он мне трепку перед тем, как уволить.
— Значит, ты уходишь не по своему желанию?
— Ах, что вы, сэр. Мне это совсем ни к чему… Я ведь себя кормлю, родителей моих давно нет на свете. Но отец-наставник сказал, что нельзя такую заразу держать в доме, когда тут живут трое молодых мужчин, и прогнал меня.
Стефен прикусил губу. Поглядывая исподтишка на девушку, он заметил, что, несмотря на обычное спокойствие и добродушие, она выглядит бледной и расстроенной. Он мог бы поклясться, что в ней нет ни капли испорченности.