Прапор, прежде чем перейти к следующему сокамернику, вычленяет из папки подписанный опросный лист. Оказывается, тот через скрепку соединен с другой бумажкой, только совершенно чистой. А между ними проложена копирка.
Отсоединив чистый лист с откопиренной подписью Лебедева, прапор эту ценную бумажку передает выглядывающему через плечо помощнику со старшинскими погонами. А основную бумажку с машинописной лабудой и оригиналом подписи демонстративно сминает и швыряет к унитазу.
Вот теперь у старшего прапора Зарубы не притворное сочувствие на роже обозначивается, а искреннее злорадство. Типа, подцепил он первую глупую рыбку на крючок. Подпись на чистом листе — это не хухры-мухры. Любую пакость туда можно записать, и типа подписант с этим согласился. Когда прапор сует ручку следующему сокамернику, тот прячет руки за спину.
— Бельдыев Чингиз Иванович, двести первая, прим «Б». Не православный. Мне часовня до балды.
Прапор скрипнул зубами, но без комментариев двинул дальше.
— Осужденный Савкин Олег Анатольевич. Шесть лет по семьдесят седьмой. Пребываю до утверждения приговора. Подписаться не могу — не грамотен. — не пасуя, на Зарубу смотрят такие искренние глаза, что тут же хочется садануть в челюсть.
— Ну да, не грамотен, — попытался согнуть Савкина в дугу одним взглядом прапор, — А кто три жалобы за неделю на нарушение норм содержания накатал? Не ты ли?
— Точно, гражданин начальник, я, — вроде как уступил, согласился Савкин, — Только все одно неграмотный я. Это ангел моей рукой водил. А что там в жалобах содержится, я даже не знаю.
— Ну, так пусть и сейчас за тебя ангел подмахнет. Ну!? — требовательно придвинул раскрытую папку и авторучку прапор.
Остальным в камере даже интересно, как Савкин, то есть Сова, отмажется. Не простой человек Сова, семьдесят седьмую ему пришили, а мокруха осталась не доказана. Гражданин Савкин похрустел пальцами, однако по размышлении авторучку принял. И тут только вышколенная реакция стоящих по бокам сослуживцев спасла старшего прапора, хотя и сам он был настороже.
Зажав авторучку в руке как нож, Сова попытался садануть прапора в выкаченный налитый кровью глаз. Тяжелый кованный сапог заехал справа Савкину по коленной чашечке. Другой тяжелый кованный сапог слева заехал Савкину под дых. Далее Савкина развернули и шваркнули мордой об ребро шконки.
И, не давая оклематься, поволокли на выход.
Благополучно отпрыгнувший на шаг назад прапор обвел пасмурным взглядом готовую взорваться камеру и медленно, с расстановкой процедил:
— Я так понимаю, никто здесь не поддерживает инициативу построить в «Углах» часовню? Ну, на нет и суда нет, — попятился прапор к выходу и скомандовал подчиненным, — Пошли, следующих пошевелим. Авось там энтузиастов найдем.