— Шрам! — кто-то робко покликал в темноту сволочильника. — Ты здесь?
— Где ж мне быть. — Сергей выбирался в коридор.
Зажмурившись от лампового света, потянулся, распрямляя утомленный костяк, отмахал несколько прогибов назад. Потом приоткрыл веки. Джеки, Боксер и Китай — тот парень, за которого, выходит, не зря Сергей в буру отигрался. И никаких дубаков. В руках у Боксера попкарьская резиновая дубинка.
— Ну, и что вы там отчебучили, гуси-лебеди?
— Шрам, а мне еще две подружки письма прислали, — поспешил поделиться радостью Джеки, — Тонька — одна, а вторая — Иринка…
— Уходи!
— А вы? — Верочкины ресницы хлопали быстро-быстро.
— Уходи! — страшно рявкнул на нее Холмогоров, и девушка сорвалась из приемной.
Начальник остался один. Он этого и хотел. Сначала вытер потную ладонь о штаны и, будто заразную, швырнул в мусорное ведро брошюру «Как уберечься от сглаза». Потом достал «Макаров».
Чего ему терять, спрашивается, кроме жизни? Все и так потеряно.
Сдвинул предохранитель. Открыл рот. Дуло — как ночной кошмар. Из него и вылетит со зверской силой тот свинцовый кусочек.
Надо закрыть глаза. Иначе решимости не хватит.
Ну, как же на это идут? Как заставляют себя? Как управляются с одеревеневшим пальцем?
Всего-то одно крохотное движение одного из пальцев. И все. Неужели все?..
— На пол!
Очередь в потолок, дырявящая, осыпающая побелку и заставляющая рухнуть на линолеум майора и сержанта. Рухнуть возле оружейной комнаты, которую так и не успели запереть, рухнуть и накрыть голову руками.
По галерее накатывалась кодла зеков, гнавшая перед собой энергетическую волну разрушения и злости. У некоторых в мослах блестели стволы «калашей».
Замполит, взлетев по лестнице, вскочил в коридорную прямую и мгновенно оценил ситуацию.
— Стоять! — он вытянул руку с «Макаровым». — Стоять, духи! На месте!
— На пол! На пол, начальник! — зеки и не думали подламываться.
— Стоять! — замполит предупредительно выстрелил в потолок, не замедляя шаг.
Толпа и полковник сближались.
— Не дури, начальник! У нас круче! — новая автоматная заявка в потолок, осыпающая на звезды майора и лычки сержанта белую штукатурную плесень.
— Буду стрелять!
Никто — ни толпа, ни полковник — не спотыкались по пути к оружейке. Но зеки были к оружейной комнате ближе. Им докатиться пять метров, полковнику вдвое больше.
— Стоять или стреляю! — полковник не опускал пистолет.
Майор и сержант на полу крутили шеями, глядя из-под рук то в один конец коридора, то в другой. Уголков от оружейной затарки отделяло два шага. Полковник выстрелил, метя в гребущего чуть впереди, державшего АКМ у живота и кричавшего «На пол!». По всем понтам — их главарь. Царапавшие снаружи подоконник глупые голуби шарахнулись, теряя перья.