— Дэн заявил, что Прескот его просто спас. Сила, спокойствие и мужество Прескота приводили в изумление. Он был выше среднего роста и с такими плечами, что у Дэна глаза на лоб вылезали. Он обладал открытым и странно властным взглядом. Дэн почувствовал в нем неколебимую честность и неукротимую смелость. По словам Дэна, Прескот так и излучал энергию.
Джеффри подвинул ко мне груду кассет через стол с бокалами, серебром, изящным фарфором и остатками первоклассного ужина. Мне вдруг показалось, что Соединенные Штаты, и вообще все, что находится за стенами этого закрытого фешенебельного клуба в Вашингтоне, так же далеки, как африканские джунгли, откуда прибыли эти кассеты.
Дрей Прескот сказал Дэну Фрейзеру, что если по истечении трех лет он ничего не услышит о нем, то может сделать с кассетами все, что сочтет нужным. Мысль о публикации доставляла Прескоту несомненное удовлетворение, у него явно была цель, имевшая гораздо большее значение, чем он хотел показать.
Фрейзер был крайне занят в связи с голодом. Он почти полностью истощил свои нервные ресурсы — и только появление Дрея Прескота не дало отчаянному положению перерасти в катастрофу. И, возможно, положительно отразилось на международных делах. Джеффри Дин мало говорит о работе; но я считаю, что немало людей за рубежом обязаны здоровьем и жизнью именно ему.
— Я пообещал придерживаться условий, поставленных Прескотом. В противном случае Дэн Фрейзер мог вообще отказаться разрешить мне взять кассеты с собой в Америку.
Джеффри, как я всегда думал и до сих пор ничто не заставило меня изменить свое мнение, не страдал избытком воображения.
— Голод был страшным, Алан, — продолжал он. — Дэн был занят выше головы. Когда я прибыл, Дрей Прескот исчез. Мы оба работали как проклятые. Дэн сказал, что видел Прескота ночью, под африканскими звездами, глядящего в небо, и почувствовал беспокойство при виде выражения его лица.
Джеффри коснулся кассет кончиками пальцев.
— Поэтому — вот они. Ты поймешь, что с ними делать.
И теперь я представляю в книжной форме транскрипцию кассет из Африки. Рассказанная Прескотом повесть замечательна. Я старался редактировать ее как можно меньше. Думаю, из текста вы заметите, как Прескот перескакивает с выражений одного века на выражения другого — свободно, без всякого ощущения анахронизма.
Я отпустил многое из того, что он говорит об обычаях и условиях Крегена; но надеюсь, что в один прекрасный день станет возможна более полная копия рассказа.
Запись на последней кассете обрывается внезапно на половине фразы.