Неужели было бы лучше, если бы он ответил: «Она в постели с каким-то мужчиной»? Мильк считал, что упомянул о Бурже не из тщеславия или ложного стыда, и, похоже, сам верил в это. Будь он тщеславен, он не вступил бы в брак с Джиной, которую никто не хотел взять в жены; весь квартал смеялся, увидев ее в белом подвенечном платье. Анджела — и та пробовала протестовать.
— Все мои подруги венчались в белом, — отрезала Джина.
— Твои подруги это не ты.
— Ни одна из них не была девушкой, когда выходила замуж, если ты это имеешь в виду; да и ты сама, выходя за папу, — тоже.
То, что она сказала про подруг и мать, было, по-видимому, правдой. Анджела промолчала. Однако другие не выставляли себя напоказ, как Джина. Иона, вероятно, тоже выглядел смешным, когда в парадном костюме выходил под руку с ней из церкви, но это не мешало ему гордо посматривать по сторонам. Он не был тщеславен и не стыдился, что она такая. И все же он лгал, внушая себе, что именно ради нее, а не ради себя придумал поездку в Бурж. От чего он стремился ее защитить?
Она же никогда не пыталась скрывать свои похождения.
Что до других, то они были только рады видеть, что она его обманывает, а он ей за это признателен. И тем не менее он ответил: «Она уехала в Бурж» — и стал в конце концов упрямо держаться своей версии.
Направляясь к лавке, где какой-то неизвестный перебирал книги в коробках, он искал ответа или, скорее, возможности согласиться с ответом, который ему не нравился. Не потому ли он ощущал потребность защищать Джину, что в глубине души чувствовал свою вину перед ней? Он больше не хотел об этом думать. Лучше остановиться. Продолжая в том же духе, он дойдет Бог знает до чего, откроет вещи, о которых лучше не знать.
Кроме того, о них никто и не знает. Его обвиняют или собираются обвинить вовсе не в этом. Он ее не убивал.
Не избавлялся от нее. В этом смысле он не виноват.
Но почему все, даже Ле Бук, которого он особенно любил и к которому приходил скорее как к другу, а не просто выпить кофе, — почему все стали смотреть на него с подозрением?
— Сколько? — спросил покупатель, протягивая ему. книгу о подводной охоте.
— Цена на обложке, сзади. Сто двадцать франков.
— Сто, — предложил тот.
— Сто двадцать, — повторил Иона. Должно быть, он сказал это настолько необычным для себя тоном, что покупатель, роясь в кармане в поисках мелочи, посмотрел на него с удивлением.