. Там они пообедали не торопясь. А сейчас все уже снова собрались в зале и ожидают выхода суда.
— Ступай туда! Хотелось бы знать, не вызовет ли новой сенсации показание горничной…
Мегрэ связался по телефону с Бернери, и председатель разрешил ему не приходить после полудня в суд.
Пять инспекторов, рассаженных утром в разных концах зала, ничего обнаружить не смогли. Они изучали публику таким же искушенным глазом, как это делают физиономисты в игорных домах. Однако никто из присутствовавших не соответствовал описанию спутника Жинетты Меран, данному администратором отеля. Что же касается Альфреда Мерана, брата обвиняемого; то его не было не только во Дворце, но и в Париже. Об этом комиссару доложили из тулонской полиции.
Два инспектора остались на всякий случай в зале заседаний, не считая Лапуэнта, который вернулся туда внутренними коридорами.
Мегрэ вызвал Люка, занимавшегося делом об ограблении банка.
— Я не хотел их допрашивать, патрон, раньше, чем вы на них посмотрите. Сейчас я устроил так, что свидетели могли их разглядеть, когда они проходили.
— Свидетели опознали обоих?
— Конечно. Особенно точно опознали того, у которого по дороге слетела маска.
— Давай сюда младшего!
У этого длинноволосого, прыщеватого парня был болезненный, неопрятный вид.
— Снимите с него наручники!
Парень недоверчиво посмотрел на комиссара, твердо решив не попадаться в ловушку, которую тот, по его мнению, непременно ему приготовит.
— Оставьте нас вдвоем!
В таких случаях Мегрэ предпочитал сначала поговорить с обвиняемым с глазу на глаз, а потом уже перейти к официальному допросу, застенографировать его и дать на подпись.
Комиссар посасывал трубку.
— Садись! — И, протянув ему пачку сигарет, спросил: — Куришь? Рука у парня дрогнула. Ногти на длинных, толстых пальцах были обгрызаны как у детей.
— У тебя нет отца?
— Это не я…
— Я не спрашиваю, ты или не ты устроил это представление. Я спрашиваю, жив ли твой отец.
— Он умер.
— Отчего?
— В санатории.
— Тебя содержит мать?
— Нет, я тоже работаю.
— Кем?
— Полировщиком.
На это пойдет немало времени. Мегрэ знал по опыту, что лучше не торопиться.
— Где ты достал оружие?
— У меня нет оружия.
— Хочешь, я сразу вызову свидетелей, которые уже здесь дожидаются?
— Они все лгут.
Зазвонил телефон. Комиссар снял трубку и услышал голос Лапуэнта:
— Женевьева Лаванше уже дала свои показания, патрон. Ей задавали примерно те же вопросы, что и ее шефу, кроме одного. Председатель спросил, не заметила ли она чего-нибудь странного в поведении клиентов двадцать пятого февраля, и она ответила, что была удивлена, что в этот день постель оставалась несмятой.