— Пригласите.
Инспектор оказался молоденьким пареньком, дрожавшим от возбуждения.
— Добрался так быстро, как только мог, господин комиссар… Мне поручено передать вам это…
И он протянул пакет, завернутый в оберточную бумагу, которой уже пользовались, потому что она была измята, и с любопытством посмотрел на Мегрэ.
— Я вам больше не нужен?
— Нет. Спасибо…
Когда инспектор вышел, Мегрэ развернул сверток.
— Это ваш пистолет?
— Во всяком случае, похож.
— Как видите, мы узнали бы истину и без ваших признаний. Оставшиеся патроны отстреляют и сличат пули с теми, что были извлечены из тела Вивьена… Вы так боялись, что вас остановят с оружием, что поспешили избавиться от него и выбросили на пустыре.
Маоссье пожал плечами:
— Верно, я дал клошару пятифранковую монету.
И жирную женщину видел, она мне показалась мертвецки пьяной. Когда я узнал Вивьена, разгружавшего овощи, я вновь ощутил бешенство и бросился домой за пистолетом…
Я ждал в темноте… Ждать пришлось очень долго, потому что приехал второй грузовик и он вместе с остальными подрядился разгружать его.
— Ваша ненависть не ослабла?
— Нет. Мне казалось, что я плачу долг.
— Перед Ниной?
— Да… Кроме того, этот человек, этот Вивьен, казалось, был в согласии с самим собой. Разве не сам он выбрал судьбу клошара?.. Я готов был поклясться, что этот поступок дал ему покой, а меня это взбесило…
— И так вы ждали его до трех часов утра?
— Не совсем. До двух тридцати… Я последовал за ним, когда он направился в тупик Вьо-Фур… Толстуха, которую я видел на рынке, лежала на пороге и казалась спящей… Я даже не подумал, что она может быть опасна… Мэтр Луазо придет в ярость из-за этой моей исповеди, но мне все равно…
Я видел, как Вивьен вошел в дом… Последовал за ним и услышал, как он закрыл дверь… С полчаса я просидел на ступеньке…
— Дожидались, пока он заснет?
— Нет. Не мог решиться.
— И что же в конце концов заставило вас решиться?
— Воспоминания о Нине, точнее, о родинке на ее щеке, которая делала ее такой трогательной…
— Он проснулся?
— После первого выстрела он открыл глаза и показался удивленным. Не знаю, узнал он меня или нет…
— Вы ему ничего не сказали?
— Нет. Возможно, я жалел, что пришел, но было уже поздно. Два следующих выстрела я сделал, чтобы избавить его от страданий, хотите верьте, хотите нет.
— Вы пытались выкрутиться.
— Совершенно верно. Думаю, это происходит автоматически. Вивьен ведь тоже не побежал в полицию признаваться в убийстве любовницы…
Когда он произносил последние слова, его лицо напряглось. Потом он снова пожал плечами.
— Кстати, а что стало с мадам Вивьен?