— Деньги?
— Несколько тысяч франков в бумажнике, мелочь в кухонном ящике, а в письменном столе — чековые книжки банка Ротшильда.
— Корешки были?
— Да, были. Бедный старикан настолько не предвидел своей кончины, что десять дней тому назад заказал костюм у портного с бульвара Гаусман.
— На подоконнике никаких следов?
— Никаких.
Они обменялись понимающими взглядами. Они уже давно работали вместе и не могли припомнить дела, когда, прибыв, как это пишут в газетах, на место преступления, они тут же не обнаружили бы детали, более или менее выбивающиеся из нормальной картины.
А здесь всюду царил неукоснительный, непогрешимый порядок. Всему находилось логическое объяснение — кроме конечно же гибели старика.
Можно было бы, протерев рукоятку пистолета и вложив его графу в руку, инсценировать самоубийство.
Но тогда, естественно, следовало ограничиться первым выстрелом. Но зачем же было стрелять еще три раза?
И почему так и не нашли автоматический пистолет старого посла? У него такой был. Старуха Жакетта призналась, что видела его несколько месяцев назад, в спальне, в ящике комода.
Пистолета в спальне больше не было, и, судя по описанию служанки, он был того же размера и веса, что и калибр 7,65.
Предположим, старый посол впустил кого-то к себе…
Кого-то, хорошо ему знакомого, потому что он снова уселся за стол, как был, в халате…
Перед ним стояла бутылка коньяку и бокал… Почему он не предложил гостю выпить?
Как можно представить себе подобную сцену? Гость проходит в спальню, по коридору или через столовую; завладевает пистолетом, возвращается в кабинет, приближается к графу и стреляет в упор…
— Не вяжется… — вздыхал Мегрэ.
К тому же должен был существовать мотив, и мотив достаточно веский: ведь человек, совершивший это, рискует головой.
— Думаю, ты не проверял Жакетту на парафиновый тест?
— Не решился, не переговорив с вами.
Когда используют огнестрельное оружие, особенно автоматический пистолет, при выстреле на определенное расстояние распространяются характерные частицы: они въедаются в кожу стрелявшего, особенно в ладонь, и остаются там какое-то время.
Мегрэ подумывал об этом накануне. Но есть ли у него право подозревать старую экономку больше, чем кого бы то ни было другого?
Ей, конечно, легче всего было бы совершить это преступление. Она знала, где взять оружие, могла, пока хозяин работал, свободно расхаживать по квартире, не возбуждая подозрений; могла подойти к нему, выстрелить — а когда тело соскользнуло на ковер, она вполне могла продолжать давить на гашетку.
И она была такая чистюля, что не преминула тут же подобрать все гильзы.